В ташкентской арт-галерее Human House открылась персональная выставка живописца из Ферганы Алишера Хамидова — под названием «Скольжение».
На открытии выставки в арт-галерее Human House. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»
Для столичной публики эта выставка – «экзотическое» явление, выходящее за рамки одной только живописи. На рубеже 1980-1990 годов в Фергане сложилось аутентичное эстетическое и философское движение, известное в современных литературных кругах как «Ферганская поэтическая школа». Она утверждала новый тип постколониальной художественной идентичности, основанный на подчеркнутой субъективности, предельном сближении языка с кинематографической визуальностью и поэтизацией мировосприятия городских окраин. Хамидов – один из ярких представителей этого направления в изобразительных жанрах.
Алишер Хамидов. Фото Андрея Кудряшова/«Фергана»
Хамидов родился в 1953 году в Фергане. В 1978 году окончил Ташкентское художественное училище имени Бенькова. Участвовал в ряде региональных и международных выставок. Множество его работ находится в частных коллекциях в Узбекистане, Турции, России и США. При этом Хамидов известен в узких кругах тем, что ему удается вести совершенно богемный, но принципиально не светский образ жизни. Он бесконечно и часто в одиночестве путешествовал по окрестным горным хребтам, изготовлял домашнее вино и писал свои полотна. Больше ничего.
Алишер Хамидов. «Две тропы». Холст, масло
По мнению известного искусствоведа и краеведа Ферганы, одного из основателей «Ферганской школы» Александра Куприна, художественная манера Алишера Хамидова находится на сложном стыке абстрактной и фигуративной живописи и характеризуется «тотальной напряженностью цветовой формы». Мне лично его полотна кажутся довольно близкими к ташизму, но как бы более утонченному или изощренному, с полуосознанным тяготением к классической пейзажной пристальности.
Алишер Хамидов. «Августовский дождь». Холст, масло
Перспектива сплющена в бесконечную вертикальную плоскость. Свет падает отовсюду одновременно. Предметы отбрасывают не свои тени, а призрачные очертания тех, кто их однажды увидел. Потом исчезают и тени. Остаются только цвета. Узнаваемые оттенки выжженной полупустынной равнины, которые в топографической реальности слиты в монотонную пыльную пелену, но в мазках по холсту разделяются вновь, набирают насыщенность и значение символов, языка.
Алишер Хамидов. «Скольжение». Холст, масло
«…Травянистый, охряный, васильковый, бурый, сливочно-белесый, туфовый, золотистый, восковушный, смоляной, умбровый, сине-жженый, ромашковый, аспидный, меловый, угольно-серый, свинцовый, малиновый, ворсисто-изумрудный, асфальтный, канареечно-блеклый, кобальтовый, цинковый, навозный, карминный, оранжевый, табачный, янтарный, землисто-сизый, инистый, ржавый, фиолетовый, пшеничный…» — перечислял классик Ферганской поэтической школы Шамшад Абдуллаев оттенки на одном из полотен Хамидова, написанном в 1991 году.
Алишер Хамидов. «Промельк непрерывности». Холст, масло
Живопись Хамидова непроста для восприятия. Еще труднее для объяснений. Слишком велик риск наполнить изображения собственными переживаниями, ассоциациями и понятиями, максимально далекими от тех, что вложил в них автор.
Алишер Хамидов. «Вечер в Кок-Илоне». Холст, масло
О смысле и содержании полотен более-менее точно мог бы сказать сам художник. Но он не скажет. Во-первых, вербальная невысказанность, оставляющая простор для зрительских интерпретаций и деконструкции, – в его интересах. Пусть зритель участвует, а не потребляет как посторонний наблюдатель. Во-вторых, такая работа и есть процесс нахождения смыслов, в окончательном результате которого автор вряд ли может быть уверен.
Алишер Хамидов. «Степь». Холст, масло
Подобный подход, разумеется, мало приемлем кураторами современного визуального искусства. Но конкретно этот художник никогда не стремился кому-то понравиться, в том числе им.
«Я, честно, не помню, как называется эта картина. Еще вчера помнил, а сегодня с утра забыл», — отшутился Алишер от моих журналистских наскоков.
Алишер Хамидов. Картина с забытым названием
Но позже, в беседе без микрофона, легко и мгновенно обозначил единственный лейтмотив даже не одного полотна, а всего своего творчества: «Это все — Чек-Шура…»
Чек-Шурой называется старый район на южной окраине Ферганы, где Алишер Хамидов живет уже больше семидесяти лет.
Алишер Хамидов. «Изумрудная драма». Холст, масло
«В детстве поля начинались сразу за моим домом. Я бегал туда купаться в арыке. С тех пор это все, о чем я способен серьезно думать. Я пишу эти картины для себя. Чтобы обозначить свое присутствие, не более».
Выставка продлится до 8 декабря.
