Сурхандарьинская область — самая южная в Узбекистане, отличается от остальных регионов страны особенным колоритом, привлекающим внимание туристов и серьезных исследователей. Здесь не так много известных архитектурных памятников, как в Бухаре или в Самарканде. Но удивительный край обладает не менее древней и сложной историей, дошедшей до наших дней в уникальных археологических находках, поэтическом эпосе и артефактах повседневного быта, традиционной одежде.
В Сурхандарье по труднодоступным горным долинам разбросано множество островков этнографической подлинности. Здесь до сих пор сохранилось четкое и социально значимое деление узбекского этноса на племена и роды. У каждого из них свой узнаваемый традиционный костюм с характерным подбором тканей, цветов и орнаментов, наборами украшений. Еще 20-30 лет назад на улицах таких районных центров, как Байсун или Шерабад, можно было встретить немало живых носителей этой уходящей культуры. По одежде можно было узнать очень многое о ее владелице: из какой женщина местности, к какому племени принадлежит ее род и насколько он многочислен, ее семейное положение и социальный статус, и даже иногда — количество детей.
Традиционные женские костюмы племен зарбаг (слева) и хатак. Фото Андрея Кудряшова / «Фергана»
Развитие транспортной инфраструктуры и современные коммуникации, высокотехнологичное массовое производство и разветвленная торговля во всем мире стирают региональные различия, унифицируют не только моду, но и бытовые привычки. Современный дизайн одежды в Узбекистане, конечно же, плодотворно питается национальными традициями, но неизбежно утрачивает те исторические нюансы, которые были присущи штучным изделиям прошлых времен. Неповторимые по своей красоте и самобытности традиционные женские костюмы из бабушкиных сундуков в лучшем случае попадают в музейные экспозиции или к энтузиастам-коллекционерам.
Один из таких коллекционеров — дизайнер одежды Дмитрий Инюшев, известный в социальных сетях как Димас Сармангани. Его мастерскую, расположенную в районном центре Джаркурган, часто посещают любители этнографического туризма, а также искусствоведы и модельеры из Ташкента. Инюшев работает этнографом в местном музее и руководит фольклорно-этнографической группой «Сарманган» (средневековое название Джаркургана). Также обучает национальной вышивке и лоскутному шитью безработных женщин из сельской местности.
Дмитрий Инюшев демонстрирует узор «ит тиши» («собачьи зубы») на кунгиротском женском костюме. Фото Андрея Кудряшова / «Фергана»
Но главное его увлечение — обширная коллекция традиционной женской одежды, головных уборов и украшений, которую он собирает больше 15 лет. Некоторые экспонаты из этой коллекции были показаны в конце июня в ташкентском творческом дворике Human House Gallery, где Дмитрий выступил с лекцией «Традиционный костюм юга Узбекистана. Сурхандарья». Лекция была рассчитана на подготовленную аудиторию (Human House — тусовка столичных стилистов и краеведов) и посвящена подробному рассказу о женских костюмах племен кунгирот, локай, чакан, каратегин, хатак, зарбаг и бойсун. Корреспондент ИА «Фергана» рискнул предложить читателям некоторые тезисы полевых наблюдений коллекционера без претензий на академическую точность и научные обобщения.
***
Горные регионы Сурхандарьи, особенно Байсунский район, — уникальная территория, где кочевые узбекские племена постепенно переходили к полуоседлому и оседлому укладу быта — вплоть до середины XX века. Шло активное взаимовлияние культур кочевых и оседлых племен, но сохранялась и ярко выраженная самобытность.
В Средние века текстильное производство в регионе особенно не развивалось. Хотя в Байсуне появилось и сохранилось до наших дней собственное производство алачи — полосатой полушелковой ткани. Местные скотоводы обменивали шерсть и шерстяные изделия на недорогие хлопчатобумажные ткани, в основном на бязь и сатин. Шелк получил более широкое распространение только в XX веке.
Традиционные цвета национальных женских костюмов в Сурхандарье очень яркие. Красный цвет символизирует жизненную силу и здоровье, прямо указывая на фертильность. Более спокойные, приглушенные цвета использовались для одежды только в пожилом возрасте, но не везде и не всегда.
Традиционный женский костюм племени каратегин. Фото Андрея Кудряшова / «Фергана»
В традиционных орнаментах часто встречаются стилизованные изображении животных и растений, а также солярные знаки, которые могут быть истолкованы как племенные тотемы или пережитки зороастрийских символов — некоторые кочевые племена приняли ислам значительно позже оседлого населения.
Обилие украшений в женском костюме выполняло явную функцию оберега. Когда женщина появляется на людях, «дурной глаз» завистников и недоброжелателей должен быть отвлечен от ее внешности — лица, глаз, фигуры, — на яркие украшения. Одно из распространенных украшений — гулбанд, что буквально значит «преграда для демона» (гула).
Гулбанд. Фото Андрея Кудряшова / «Фергана»
По функции гулбанд аналогичен распространенному в других регионах Центральной Азии тумару — инкрустированному футляру из ценного металла (золота, но чаще серебра), внутри которого помещен листочек со строками из Корана. Но у тумара форма обычно треугольная, а у гулбанда может быть какая угодно.
Другое популярное украшение называется хайкал. Его могут носить только замужние женщины.
Хайкал. Фото Андрея Кудряшова / «Фергана»
У племени кунгирот и некоторых других племен распространено украшение хапамат, призванное отводить обиду и печаль. Это своеобразное плетение из ниток бисера. Вообще, плетение из бисера распространено в традиционных костюмах в основном на юге Узбекистана. Это может объясняться тем, что в XVIII-XIX веке купцы из Афганистана завозили индийский бисер в Сурхандарью и на юг Таджикистана — на относительно близкое расстояние. В украшениях также часто используются серебряные монеты, перламутровые пуговицы и раковины каури. Раковины у кочевых племен должны были обещать достаток воды. По некоторым изделиям можно даже судить о количестве детей у женщины: к примеру, есть специальное украшение, символизирующее рождение двойни.
До последнего времени женщина в Сурхандарье старалась носить все имеющиеся у нее украшения на себе. В необходимых ситуациях они могли превратиться в доступное средство наличных расчетов. И даже в случае развода по мусульманскому обряду талак, после которого разведенная жена уже не могла вернуться в юрту, важные ценности оставались при ней.
Головной убор кунгиротских женщин — бош (или салла бош) — не встречается в других регионах Узбекистана. Хотя похожие головные уборы можно было отметить у других кочевых народов Центральной Азии – например, у казахов, в этногенезе которых участвовало монгольское племя конграт.
Выходной костюм взрослой женщины племени кунгирот. Фото Андрея Кудряшова / «Фергана»
Бош представляет собой сложную и многосоставную конструкцию. В основе его — небольшая круглая шапочка, украшенная вышитой тесьмой. Вышивку делали из разноцветных шелковых или бумажных нитей специальным швом. В орнаменте тесьмы часто вышивали узор тамги — племенного символа.
Второй частью боша является твердая основа, на которую наматывали красную ткань длиной 3-5 метров. Поверх этого повязывались несколько цветных платков. Их количество могло составлять от 4-7 до 25-30 — в зависимости от числа платков, подаренных невесте перед свадьбой ее родственниками. Таким образом по размеру и богатству головного убора можно было судить о многочисленности рода его владелицы или о богатстве ее семьи. То и другое у кочевых племен равно означает высокий социальный статус.
Наконец, чтобы вся конструкция не распалась, сверху накидывался самый большой платок, который крепко завязывался под подбородком. Некоторые конструкции были так сложны, что владелицы предпочитали не снимать их лишний раз даже на ночь — спали в головных уборах, используя специальные подушки.
Женщина в головном уборе бош в кишлаке Пулхоким в Байсунском районе Сурхандарьинской области, 2012 год. Фото Андрея Кудряшова / «Фергана»
Дмитрий Инюшев отметил и значение белого платка в бош среди ярких и пестрых. Белый — цвет траура в исламе. После похорон мужа женщина 40 дней носила бош только из белых платков. В дальнейшем один белый платок среди ярких обозначал, что эта женщина — вдова.
Выходя на улицу, женщина поверх бош накидывала еще и длиннополый халат — курта, заменяющий паранджу. У кочевых и полукочевых узбекских племен паранджа, чачван или никаб не были распространены из-за особенностей бытового уклада и окружающих природных условий на горных стойбищах. Но нормы шариата соблюдались, не говоря уже о практических соображениях. Функции халата наглядно демонстрирует то, что один или оба рукава у него зашивались на длинном конце. Имея полноценную форму халата, курта использовалась только как накидка на голову. Ложные рукава при этом часто выполняли роль больших карманов — в них можно было прятать различную бытовую утварь или съестные припасы, даже маленькую дыню.
