Хиндутва против Корана

Обострение застарелого конфликта между Индией и Пакистаном случилось 22 апреля. В этот день группа вооруженных боевиков устроила теракт в индийском туристическом городе Пахалгам, расположенном на так называемой союзной территории Джамму и Кашмир. Были расстреляны мирные туристы, погибло 26 человек (по другим данным — 28), многие были ранены. Количество нападавших варьируется в зависимости от источников, однако предполагается, что их было не менее пяти человек. Ответственность за нападение взяла на себя группировка «Сопротивление Кашмира».

Слишком много чужаков

В тот же день полиция Джамму и Кашмира назвала имена троих из четверых подозреваемых. Утверждается, что двое из них — пакистанцы и состоят в террористической организации «Лашкар-е-Тайба», базирующейся в Пакистане.

Очевидцы заявляют, что перед тем, как расстрелять очередную жертву, террористы спрашивали, индуист перед ними или мусульманин. Немусульман беспощадно убивали. Более того, говорят, что не надеясь на правдивый ответ, преступники требовали от мужчин снимать штаны и расстреливали необрезанных.

Это далеко не первый теракт, совершенный исламскими радикалами в Кашмире, который является камнем преткновения сразу для трех стран — Индии, Пакистана и Китая. При этом на текущий момент десять процентов территории Кашмира принадлежат Китаю, около трети — Пакистану, остальное — Индии.

Спорная ситуация возникла после того, как в конце сороковых годов прошлого века из региона ушла Великобритания, отправив свои бывшие колонии в свободное плавание. Индия, Пакистан и княжество Кашмир обрели независимость. Большинство в Кашмире составляли мусульмане, поэтому ожидалось, что княжество примкнет к Пакистану. Однако тогдашний махараджа Кашмира был индуист и выбрал Индию. В ходе последующих событий Кашмир оказался поделен, это и стало причиной постоянной напряженности и даже войн между Индией и Пакистаном.

За последние 25 лет практически каждый год был ознаменован терактами на территории Джамму и Кашмира, жертвами которых стали тысячи человек. Однако в большинстве своем атаки были направлены на военные, полицейские и государственные структуры, а не на мирных жителей.

События 22 апреля были представлены террористами как акция возмездия за то, что в Джамму и Кашмире осели более 85 тысяч «чужаков» — то есть граждан Индии с ее исконных территорий.

Расстрел мирных туристов вызвал взрыв негодования в Индии. Индийские власти почти сразу объявили, что к теракту причастны власти Пакистана. Пакистанцы это утверждение опровергают.

На этом моменте стоит остановиться поподробнее. С одной стороны, ни для кого не секрет, что в труднодоступных районах Пакистана расположены лагеря боевиков-исламистов; некоторые из них были созданы и поддерживались Исламабадом. С другой стороны, неоднократно декларировалось, что группировки эти Пакистану не подчинены, а с некоторыми пакистанские власти ведут настоящую войну. Однако понятно, что политика — дело тонкое, и вчерашний враг может стать сегодня другом, да и с врагом можно найти общий язык для того, чтобы обрушиться на другого, общего для обоих врага.

Тем не менее Пакистан свою причастность к теракту отрицает, что естественно, и в свою очередь обвиняет в поддержке терроризма Нью-Дели. Для обывателя, возможно, это заявление прозвучит неожиданно, однако в Индии существуют свои террористические организации, не имеющие отношения к исламу. Это и сикхский терроризм, и так называемый шафрановый или индуистский терроризм, опирающийся на идеи хиндутвы или индусскости. Шафрановый терроризм по преимуществу направлен против мусульман и христиан, стремящихся увеличить количество своих единоверцев в Индии.

Показательно, что правящая в Индии националистическая партия Бхаратия джаната парти (БДП), которая исповедует идеи хиндутвы, заявляет, что никакого индуистского терроризма не существует, поскольку «терроризм и индуисты — это оксюморон, и они никогда не могут быть связаны друг с другом». Тут, разумеется, можно спорить о словах, но явление местного индийского терроризма все-таки налицо, о чем и говорят пакистанские власти.

Таким образом, Исламабад недвусмысленно намекает на то, что Индия, как унтер-офицерская вдова у Гоголя, сама себя высекла, то есть устроила провокацию, чтобы обвинить Пакистан, начать против него локальные боевые действия и окончательно решить вопрос с Кашмиром, отбив у соседа все спорные земли.

Всерьез поддерживать или опровергать эту версию, не имея доступа к тайным планам премьер-министра Индии Нарендры Моди, конечно, невозможно. Тем более, что существует обывательское представление о миролюбивом характере индийского народа (а, следственно, и его руководства) и присущей ему веротерпимости. Представление это широко распространилось по миру со времен выдающегося индийского философа и политика Мохандаса Карамчанда Ганди, известного как Махатма Ганди. В свою очередь, ислам в глазах обывателя привычным образом ассоциируется с исламизмом или радикальным исламом, то есть, опять же, если где-то возник конфликт с участием мусульманской стороны, предполагается, что виновата она. Таким образом, многим дело представляется совершенно ясным: злые исламские террористы в очередной раз напали на ни в чем не повинных людей.

В реальности же ситуация далеко не так проста, точнее — чрезвычайно запутана.

Длинные руки богини Кали

В последние десятилетия широко распространился термин «архаика» — толерантный эвфемизм для слов «дикость» и «варварство». Поначалу слово архаика означало нечто древнее, раннее. Звучит оно не так обидно, поскольку адресует нас к эпохам давно ушедшим, к чему-то такому, что пережило свое время. Сказать, например, что представления такого-то народа или религии — дикарские и варварские, оскорбительно. А вот «архаические» — звучит гораздо менее резко. В последние десятилетия слово «архаика» часто применяется к мусульманскому укладу некоторых стран, где нарушаются права человека — таких, например, как Иран и Афганистан.

Богиня Кали. Фото с сайта wikimedia.org

Однако, если восходить к изначальному смыслу слова «архаика», то речь идет в первую очередь о древности. И в этом смысле индийская архаика даст фору мусульманской, поскольку, во-первых, ислам, как религия сравнительно молодая, впитала некоторые черты иудейства и христианства, во-вторых, формировалась гораздо позже, чем индийские культы.

Следует понимать, что архаика индийская не только по времени, но и по наполнению своему весьма далека от современных цивилизационных ценностей. Исторически сложилось, что в последнее столетие визитной карточкой Индии стал буддизм, причем в его облегченной, более, что ли, гуманистической версии. Однако доминанта индийского сознания выражается вовсе не в четырех благородных истинах буддизма — буддистов в Индии меньше одного процента от всего населения. Гораздо ближе и понятней индийцам индуизм с его древними и подчас чудовищными культами вроде культа богини Кали. Черная эта богиня является гневным воплощением матери всего живого Парвати, и гнев ее способен привести к уничтожению Вселенной. Какое место ужасная богиня занимает в сознании индийцев — можно понять хотя бы по одному простому факту: название всем известного города Калькутта переводится как «город Кали».

Широко известно, что поклонение богине Кали связано с ритуалами, непостижимыми и отталкивающими для современного западного человека, но вполне привычными и приемлемыми для индуиста. Так, например, знаменитые разбойники — душители-тхаги — убивали как раз во имя богини смерти и разрушения Кали.

Этот и ему подобные культы говорят о том, что исторический и идейный бэкграунд индийцев не только не уступает по своей радикальности бэкграунду исламистов, но в каком-то смысле и превосходит его.

Партия Индийский Национальный Конгресс (ИНК), тесно связанная с именем и философией Махатмы Ганди, приложила немало сил к тому, чтобы сделать Индию страной более светской и цивилизованной в западном смысле этого слова, стараясь по возможности избыть архаические представления и предрассудки индийцев. Конфликты с Пакистаном длились десятилетиями, он стал ядерной страной к 1998 году, однако пока у власти в Индии стоял ИНК, об опасности ядерной войны речи не шло.

Но в 2014 году в Индии на парламентских выборах победил альянс, который возглавила другая общенациональная партия — Бхаратия джаната парти (БДП). Ее лидер, Нарендра Моди, стал индийским премьер-министром. БДП — партия националистического толка, в основе ее взглядов стоит та самая хиндутва, о которой уже говорилось выше.

Моди оказался лидером одновременно экстравагантным и харизматическим. Так, в 2014 году он совершенно серьезно заявил, что наличие в индийском пантеоне слоноголового бога Ганеши говорит о том, что в Древней Индии существовала косметическая хирургия. Впрочем, это были еще цветочки, ягодки начались позже. В 2024 году Нарендра Моди объявил, что не был рожден, как обычный человек, а его призвало в наш мир высшее божество Параматман. Конечно, индийские культы и, в частности, образ Параматмана имеют чрезвычайно сложные интеллектуальные толкования, и объяснять слова премьер-министра можно очень по-разному. Однако для избирателя суть его высказывания предельно ясна — Моди является носителем божественной силы и исполняет высшую волю. В глазах широкой публики это убедительный аргумент против любого противника.

Нарендра Моди. Фото с сайта psmag.com

Дальше встает естественный вопрос — верит ли сам Нарендра Моди в свои слова, или это просто демагогический прием для удержания власти? Если просто прием, то это не так страшно, хотя, может быть, и не вполне корректно. Если же Моди сам верит в то, что родился он не как все люди, что он прямое порождение божества, — дело приобретает нехороший оборот.

Мистику море по колено

Вероятно, нет нужды объяснять, что проникновение в политику мистики всегда чревато неприятностями. Политик, получивший не просто мандат избирателей, а мандат Неба, становится, по его собственному мнению, носителем высшей истины. Если учесть, что в реальности он остается человеком с вполне понятными ошибками и заблуждениями, такой конфликт веры и реальности делает ситуацию просто опасной.

Боговдохновенный политик может отколоть любой номер, причем самый безнравственный и странный, вплоть до самой безрассудной провокации. Рассуждения вроде «он этого не сделает, потому что ему это не выгодно» тут уже не срабатывают. Он делает так, как велит ему Высший разум, он сам до некоторой степени воплощение этого разума.

Если все так, нынешний конфликт действительно может привести к чрезвычайно серьезным последствиям, особенно если учитывать, что у обеих сторон имеется ядерное оружие.

По данным Стокгольмского международного института исследований проблем мира за 2024 год, в арсенале Индии имеется 172 ядерные боеголовки, у Пакистана — 170. Достаточно ли этого, чтобы превратить регион в ядерную пустошь? Вполне.

И тут уже неважно, кто организовал теракт 22 апреля — Пакистан, Индия или некая самостоятельная группировка. Важно, что спичка в стог этого сена брошена и начинает постепенно разгораться. Обе стороны уже приняли по отношению друг к другу жесткие меры дипломатического, военного и экономического характера, вплоть до высылки граждан противной стороны. Наиболее радикальной из этих мер считается решение Нью-Дели приостановить договор о водах Инда с намерением перекрыть водоснабжение Пакистана. Конечно, полностью лишить соседа воды Индия не может, но даже намерение сделать это — проблема, настолько болезненная для Пакистана, что Исламабад заявил о том, что воспримет это решение как объявление войны.

Таким образом, Исламабад уже заявил о своей готовности к войне с Индией. Министерство обороны даже опубликовало в соцсетях пост с подписью: «Спасибо, Моди, ты объединил нашу нацию». К этому посту было прикреплено видео запущенной ракеты.

Судя по тому, что вот уже несколько ночей на границе Индии и Пакистана идет перестрелка, настроение у обеих сторон весьма решительное. Согласно заявлениям индийских властей, пакистанцы неоднократно пытались прорваться на индийскую территорию и даже уничтожили несколько индийских пограничных блок-постов.

Разумеется, если говорить об обычной войне без использования оружия массового поражения, тут все козыри на стороне Нью-Дели. Превосходство в обычном вооружении, неограниченные человеческие и финансовые ресурсы делают Индию непобедимой в обычной войне. Таким образом, она едва ли первой применит ядерное оружие. А вот Пакистан вполне на это способен.

Во-первых, его военная доктрина позволяет применять ядерное оружие первым, не дожидаясь удара противника. Во-вторых, Пакистан может применить оружие даже на своей собственной территории. Да, пострадает земля и население Пакистана, но враг не сможет воспользоваться плодами своей победы.

На границе Индии и Пакистана. Фото Reuters

Так возможна ли ядерная война между Индией и Пакистаном? Тут эксперты расходятся. Одни, пусть и осторожно, говорят о возможности подобной войны, другие — о том, что этого не может быть, «потому что не может быть никогда». Однако стоит заметить, что в последние годы мир стал свидетелем событий, которые раньше казались совершенно невозможными. Политические лидеры в разных странах принимают катастрофические решения, руководствуясь исключительно своими представлениями о справедливости и необходимости, а точнее говоря — собственными желаниями.

Разумеется, принимая то или иное решение, президенты и премьеры придумывают для них какие-то рациональные, пусть и не очень убедительные обоснования. Однако за всем этим ясно слышится: «Почему? Да потому что я так решил!» Руководители государств берут ситуацию на излом, применяют форсированную волю там, где вполне можно было бы обойтись конвенциональными средствами.

Понятно, что нынешнее противостояние в регионе чрезвычайно влияет на политическую и экономическую обстановку, ставя под сомнение реализацию крупных совместных проектов, в том числе и с участием Узбекистана. Однако в сложившихся обстоятельствах экономика отходит на второй план и главными остаются два насущных вопроса. Первый: ждать ли полномасштабной войны Индии и Пакистана? Второй: если война все-таки начнется, перерастет ли она в ядерную?

И тут, конечно, последнее слово за Нарендрой Моди. Сейчас очень многое зависит от того, кто победит в индийском премьере: политический прагматик или мистик, призванный, по его же собственным словам, для выполнения особой миссии. Ответственный политик, разумеется, постарается не доводить ситуацию до края, мистику же море по колено.

Но даже если все пойдет по наихудшему сценарию и начнутся полноценные военные действия, очень важно, чтобы ни та, ни другая сторона не завладели слишком большим куском чужой территории — в противном случае отступать будет некуда. В особенности это касается Пакистана.

Ситуацию, и без того непростую, осложняет некоторая индифферентность Запада по отношению к проблеме. Наиболее ярко это продемонстрировал президент США Дональд Трамп, который в привычной своей манере заявил, что Индия и Пакистан сами разрешат спор о территориях. Другая сторона проблемы — неготовность враждующих сторон прибегать к услугам посредников. Свои услуги в этом вопросе предложили несколько стран, в том числе Иран и Россия. Однако Индия отвечала, что у нее достаточно своих каналов для диалога с Пакистаном и посредники ей не нужны.

Так или иначе, остается надежда на то, что нынешний конфликт не выйдет за пределы перестрелок на границе, и обе стороны, продемонстрировав свою решимость, все же придут к какому-то компромиссу.