Одной правой

В Таджикистане можно годами обращаться с жалобами к местным чиновникам и не добиться никакого результата. Но если чья-то проблема, трудная жизненная ситуация окажется в центре внимания главы государства, помощь от чиновников не заставит себя долго ждать. Именно так произошло и с жительницей села Пушёни Поён Восейского района Саодат Ходжаевой. Репортаж о ней в ноябре 2019 года подготовило Радио «Озоди». В ходе очередного заседания правительства президент Эмомали Рахмон упомянул прочитанный им материал о Саодат, назвав ее образцом самопожертвования и силы воли таджикской женщины.

С этого момента в дом, где живет 46-летняя Саодат с мужем, свекровью и тремя детьми, стали наведываться представители разных властных структур — от работников местного джамоата (сельской общины) до руководителей Госкомитета по делам женщин и семьи, а также предприниматели и благотворители. И все предлагали свою помощь. Кто-то помог сделать ремонт в доме, кто-то подарил швейную и стиральную машины, электропечь, одеяла и матрасы, а кто-то — наличные деньги.

Дело в том, что Саодат — инвалид с детства, родилась с одной лишь рукой — правой, и та деформирована. Но эта женщина никак не вписывается в категорию людей с ограниченными возможностями. Жена, мать троих детей, хорошая хозяйка — всю работу по дому она выполняет сама. И при этом еще вяжет и вышивает. Семья Саодат живет бедно, но это тот самый случай, про который говорят: не в деньгах счастье. Корреспондент «Ферганы» отправился в село Пушёни Поён, что в 210 километрах к югу от Душанбе, чтобы познакомиться с этой неординарной женщиной.

Благодаря президенту

Село Пушёни Поён расположено в джамоате имени Худоёра Раджабова, в котором проживают около 30 тысяч человек. Здесь находится известное в Восейском районе село Пушёни Боло (Верхний Пушён). Оно долгое время считалось очагом массовой заболеваемости туберкулезом. Первые вспышки этого инфекционного заболевания были зафиксированы в начале 1970-х годов. В советское время жителям села бесплатно раздавали продовольственные пайки — мясо, молоко, масло, муку и другие продукты питания. Феномен этого села изучали ведущие местные и иностранные ученые-медики, однако причины повальной заболеваемости туберкулезом до конца так и не были выявлены.

Чтобы устранить очаг заражения, власти решили переселить население на новое место. Так появилось село Пушёни Поён (Нижний Пушён). Часть жителей Пушёни Боло переехали на новое место, некоторые перебрались в другие села и районы республики. Это дало ожидаемый результат — вспышку туберкулеза вроде бы приостановили. Местные жители говорят, что в селе Пушёни Боло вода была нечистая — якобы зараженная туберкулезной палочкой.

Сейчас в селе Пушёни Поён, по данным местных властей, 646 семей числятся в списках уязвимых, то есть бедных. Семья Саодат Ходжаевой — одна из них. К ее дому меня сопроводил работник местного джамоата. У ворот, широко улыбаясь, стояла худощавая женщина. Мы поздоровались, и Саодат пригласила войти во двор.

Саодат Ходжаева. Фото Тилава Расул-заде

— Мы недавно поставили новые ворота, построили кухню. Теперь у нас есть также ванная, комната для стирки и сушки белья. Наша жизнь в последние три-четыре месяца резко изменилась благодаря нашему президенту, — говорит Саодат, показывая небольшие постройки возле дома. – А вот и мой муж Тоджиддин Махмадалиев, — представила она вошедшего во двор мужчину.

Застарелые боли

Тоджиддин оказался очень интересным собеседником. Родился он 1966 году в крестьянской многодетной семье. Его мама родила 12 детей и, помимо их воспитания и забот о семье, занималась еще и общественной работой — многие годы была народным заседателем в суде Восейского района. Тоджиддин считает, что силой духа он пошел в мать. После окончания школы юношу сразу забрали в армию. В октябре 1984 года его отправили в город Термез в Узбекистане, а через три месяца откомандировали в Афганистан: сначала — в Кабул, затем — в Кандагар. Там приходилось выполнять разные задания: переводить беседы советских военных с местными офицерами и населением, заниматься с солдатами карате, которым Тоджиддин неплохо владел. Сам же он обучился управляться с автоматом Калашникова, прыгать с парашютом.

— Однажды ночью (это было на 15-м месяце моей службы) моджахеды напали на место нашей дислокации. По нам был нанесен мощный ракетный удар. Меня и других однополчан контузило. Самолетами нас эвакуировали в Термез, где около месяца я пролежал в военном госпитале. Потом меня снова отправили в Кандагар, но через несколько месяцев демобилизовали, — рассказывает Тоджиддин.

Вернувшись домой в 1986 году, Тоджиддин получил вторую группу инвалидности. С работой не клеилось — здоровье не позволяло. В сезон жары у Тоджиддина начинались сильные головные боли. Работать он мог только ранним утром или вечером, после заката. Во время гражданской войны в Таджикистане (1992-1997) бывший «афганец» пошел воевать добровольцем — как он говорит, защищать конституционный строй. Старые болячки еще больше обострились. Воина-интернационалиста продолжали мучить мигрени. Его положили в республиканскую психиатрическую больницу в районе Рудаки, где он лечился восемь месяцев. После выписки наступило кратковременное улучшение, но вскоре боли вернулись. Потом были и другие больницы.

Саодат Ходжаева. Фото Тилава Расул-заде

— Три раза я пытался создать семью, но жены долго не выдерживали моих страданий и уходили. Но судьба мне все же улыбнулась. Это было в 2003 году. Саодат, моя будущая супруга, часто приходила навещать свою тетю — нашу соседку. Иногда они вместе заглядывали к нам. Когда я познакомился с ней, сразу заметил, что она добропорядочная, наивная и чистосердечная девушка. Я жалел ее — что у нее нет левой руки, а на правой — всего два пальца. Но постепенно моя жалость переросла в любовь, и я сделал ей предложение. Я сказал ей: «Мы оба инвалиды и лучше, чем другие, знаем свою боль. Выходи за меня замуж — вместе нам будет легче преодолевать трудности». Саодат согласилась. Я посватался и получил добро ее отца. Через год у нас родился сын. Мы назвали его Орзу, что означает «мечта», — говорит Тоджиддин.

Не было денег на пеленки

Саодат говорит, что с детства приспособилась делать все сама, — подметать двор, ухаживать за домашним скотом, стирать, гладить, готовить еду. Даже тесто замешивает и лепешки формирует, только в тандыр (национальная печь. — Прим. «Ферганы») их засунуть ей кто-нибудь помогает. Многое научилась делать ногами, например, стирать, чистить овощи и вязать шарфы, которые она продает на местном рынке.

Повседневные заботы Саодат Ходжаевой. Фотографии Тилава Расул-заде

— Первые годы нашей жизни для нас были тяжелыми. Я тогда работал на хлопковом поле, — продолжает Тоджиддин. — А вся работа по хозяйству была на Саодат. Каждый день она приносила мне в поле еду. Так было и в тот день в октябре 2004 года. Саодат была беременна. Когда мы вернулись с поля домой, поздно вечером у нее начались схватки. Куда бежать ночью за помощью? Пришлось мне самому принимать роды и перерезать пуповину сына. Тогда мы жили очень бедно и не имели возможности даже купить пеленки и одежду для ребенка. Когда соседка узнала, что Саодат рожает, пришла помочь и принесла с собой чистую женскую рубашку. В нее мы и завернули своего новорожденного малыша. Через три года своего второго сына, Шарифа, снова пришлось принимать мне. Но наш третий, Хамза, родился в роддоме в Душанбе, когда Саодат гостила у своего брата. Все дети родились здоровыми. Сейчас Шарифу и Хамзе 13 и 7 лет. Мы прошли очень сложный, но счастливый супружеский путь, — с удовлетворением отмечает Тоджиддин.

И сегодня семья живет бедно. Тоджиддин получает пенсию по инвалидности в размере 300 сомони ($30), пенсия Саодат и того меньше — 180 сомони ($18). Вместе с ними живет 90-летняя мать Тоджиддина. Вся ее пенсия в 300 сомони уходит на лекарства для нее. В хозяйстве есть корова и теленок, которого супруги собираются продать, когда подрастет. Одному богу известно, как они сводят концы с концами, но, глядя на их спокойные, улыбчивые лица, можно подумать, что трудности этих удивительных людей совсем не страшат.

— Действительно, мы встретились по воле бога, — поддерживает супруга Саодат. — О своем муже скажу, что настоящий мужчина и достоин уважения. Ни разу не упрекнул меня, если я что-то не так сделала. Он всегда меня поддерживает. Например, когда нужно доить корову, он без разговоров это делает. Единственное, о чем он просит меня, — это быть рядом и поглаживать ее. Ведь я ее кормлю, она ко мне привыкла и не будет брыкаться.

Чтобы дети стали образованными

Хотя отец Саодат Умар Ходжаев был учителем и несколько лет даже проработал директором школы, она не получила даже начального образования. Но научиться читать и писать всегда было ее мечтой. Когда старший сын Орзу пошел в школу, Саодат тоже начала обучаться грамоте.

— В книге «Алифбо» («Азбука». — Прим. «Ферганы») для первого класса под каждой буквой нарисован какой-то предмет. Например, изображен старик и рядом написано слово «бобо» (дед). Вот так, запоминая слова по картинкам, я потихоньку поняла, какая буква какой звук обозначает. За девять лет научилась немного читать и писать. И сейчас продолжаю учиться, — делится она.

Глава Хатлонской области Курбон Хакимзода в доме Саодат Ходжаевой. Фото Тилава Расул-заде

Орзу в этом году заканчивает 9-летнюю школу. Представители властей, которые наведались к семье «благодаря президенту», пообещали, что поспособствуют поступлению юноши в милицейский колледж в Душанбе.

— Мечтаю, чтобы мой сын в последующем поступил в какой-нибудь институт и получил высшее образование, чтобы стал первым в нашей семье специалистом с дипломом. Конечно, я хочу, чтобы все трое наших сыновей учились хорошо и стали образованными людьми, — говорил Саодат.

А еще Саодат хочет научиться пользоваться подаренной ей швейной машинкой, чтобы потом обучать шитью своих будущих невесток, которые когда-нибудь придут в их дом. И мечтает о протезе руки, на который им с мужем самим не заработать.