Избивающих не судят

8 марта в Бишкеке был сорван марш феминисток, посвященный домашнему насилию. Неизвестные в масках и калпаках (национальных головных уборах) стали разгонять женщин, бросали в них камни и куриные яйца, рвали плакаты. Милиция встала на сторону хулиганов и задержала участниц марша. Это событие вызвало большой резонанс, его заметили мировые СМИ, в соцсетях главные вопросы были обращены к правоохранителям и власти, которая показала, на чьей она стороне в этом традиционном для страны противостоянии.

Проблема домашнего насилия в Кыргызстане — одна из самых острых и плохо решаемых (после разгона демонстрации становится понятно, почему). Для многих женщин насилие остается чуть ли не рутинной частью повседневной жизни. Когда мы писали о шелтерах – убежищах, где женщины в Кыргызстане могут укрыться на время от своих преследователей, — довольно важным казался факт, что там могут предоставить юридическую помощь и помочь в суде. Но, даже если женщина решается идти в суд, что ее ждет? И какова судебная практика в таких делах?

Худой мир не лучше доброй ссоры

В Киргизии до суда доходит менее 7% заявлений о семейном насилии. Так, по словам заместителя министра внутренних дел Памира Асанова, в 2019 году из 8159 заявлений до суда дошло лишь 544.

Кроме того, наказания по таким делам часто не соответствуют тяжести содеянного. Уголовно-процессуальный кодекс Киргизии предусматривает прекращение уголовного дела при отказе потерпевшего от публичного обвинения и (или) при достижении согласия обвиняемого с потерпевшим. По закону примирение возможно, если речь идет о преступлении меньшей тяжести и если возмещен ущерб.

В действительности же, когда доходит до суда, выясняется, что с насильником примиряются жертвы преступлений любой степени тяжести. Бывает, что жертва готова простить обидчика, даже если он неоднократно пытался ее убить. Пример — вопиющий случай, произошедший в январе этого года в Караколе. Женщина простила сожителя, который подозревался в том, что облил ее бензином и поджег. Она даже пыталась написать встречное заявление для прекращения судопроизводства. (Встречное заявление — документ от потерпевшего, опровергающий ранее выдвинутое им обвинение. — Прим. «Ферганы»). До этого ее сожитель уже привлекался к ответственности: он напал на нее с ножом в маршрутке, женщину спасли односельчане.

После попытки поджога гражданский муж потерпевшей был арестован и, находясь в заключении, продолжал с ней переписку, в которой говорил о своих романтических чувствах. В итоге женщина, которую два раза пытались убить, проявила опасное для нее самой милосердие и, как говорят, под воздействием угроз решила примириться с насильником. Однако огласка в СМИ и общественный резонанс не позволили реализоваться отлаженному механизму «примирения».

— Ее бывший сожитель писал ей СМС, что «будет таскать ее на руках», и она решила простить его. Но следствие продолжается. Дело будет направлено в суд, — заявляет правозащитник Камиль Рузиев.

В кодексах такого нет

Как показывает статистика, с 2010 года ежегодно завершаются только 200-300 дел по семейному насилию из тех, что поступают в суды, это примерно половина. (Завершенными считаются дела, по которым было закончено судебное следствие и вынесен приговор. — Прим. «Ферганы»).

Кодекс о проступках и Уголовный кодекс Кыргызстана не регламентируют семейное насилие в виде отдельной статьи. Есть общие нормы, которые относятся ко всем категориям лиц. (В Кодексе об административной ответственности КР, который утратил силу с января 2019 года в связи с вступлением в силу Кодекса о проступках, была статья 66-3 «Семейное насилие»). Но тем не менее сама формулировка «семейное насилие» используется милицией и при написании заявлений пострадавшими, поскольку применяется как инструмент защиты жертв. Например, такие иски должны рассматриваться в судах в ускоренном порядке. Кроме того, статистика преступлений, связанных с семейным насилием, регулярно публикуется.

Таким образом, некоторые случаи, связанные с семейным насилием, проходят по административному законодательству, некоторые — по уголовному. Скажем, ст. 65 Кодекса о проступках «Побои» влечет административное наказание в виде штрафа 2000-3000 сомов ($28,6-43) либо общественные работы от 40 до 60 часов. Если речь идет о более тяжелых преступлениях, например ст. 138 «Причинение тяжкого вреда здоровью», то по первой ее части преступнику грозит до 7,5 лет лишения свободы. Побои, сопровождавшиеся изнасилованием, грозят таким же сроком, плюс штраф 140 000 — 180 000 сомов ($2004-2576). Если в результате насилия жертва покончила с собой, наказание доходит до 10 лет лишения свободы и влечет штраф до 180 000 сомов.

Инфографика: Семейное насилие в судебной системе Киргизии (нажмите, чтобы увеличить)

Жертвами семейного и сексуального насилия чаще оказываются женщины. И жертвы «прощают» обидчиков, помогая переквалифицировать статью на менее тяжелую, например, групповое изнасилование меняют на изнасилование одним лицом или причинение тяжкого вреда — на побои. Нередко жертвы и вовсе отзывают обвинения, несмотря на пережитое. Основные причины — страх и тот факт, что мужья-насильники являются основными кормильцами семьи.

Согласно отчету МВД, за 2019 год было зарегистрировано 649 случаев семейного насилия с возбуждением уголовных дел. Из них по статье «Убийство» проходят 4 дела, «Причинение тяжкого вреда здоровью» — 19 дел, «Причинение менее тяжкого вреда» — 59, «Причинение тяжкого вреда здоровью в состоянии аффекта» — 9, «Изнасилование» — 9, «Насильственные действия сексуального характера — 10» и так далее. По этим показателям, которые, согласно заявлению того же замминистра Асанова, не отражают и десятой части реальных случаев, видно, что количество тяжелых преступлений, связанных с семейным насилием, не уменьшается. В чем же причина?

Прощение и коррупция

Ситуацию «Фергане» прокомментировала член Бишкекской территориальной адвокатуры Назира Абдумуминова. Она с командой адвокатов pro bono (на безвозмездной основе) добилась того, чтобы в нашумевшем деле ученицы медицинского колледжа Бурулай убийца был наказан. Девятнадцатилетнюю Бурулай похитил и убил 30-летний водитель маршрутки Марс Бодошев. Причиной своего поступка он назвал отказ Бурулай выходить за него замуж. При этом убийство произошло в стенах отделения милиции, когда стражи порядка оставили жертву и насильника наедине, чтобы они могли найти возможности примирения. Разбирательство длилось 7 месяцев, убийца был приговорен к 20 годам в колонии строгого режима с конфискацией имущества.

Абдумуминова полагает, что основной проблемой в делах, связанных с насилием, является уязвимость жертвы.

— Жертва сама идет навстречу подсудимому, — говорит юрист. — На это, конечно, влияет наш менталитет, давление со стороны родственников.

По словам адвоката, жертвы, как правило, живут вместе с насильником. В суде они нередко начинают менять показания, пытаясь облегчить участь агрессора, поскольку чаще всего именно он является основным кормильцем семьи.

Пикет против домашнего насилия в Бишкеке. Фото с сайта Knews.kg

— Эти женщины запуганы, они получают или получали угрозы о расправе. И они боятся, потому что ранее эти угрозы уже осуществлялись, — говорит Назира Абдумуминова.

В том, что насильники уходят от возмездия, бывают виноваты и сотрудники правоохранительных органов, и сами судьи.

— Если говорить о решениях судов, к сожалению, бывают случаи, когда обвиняемые уходят от ответственности, и на это влияет несколько факторов, — объясняет юрист. — Первый фактор: потерпевшая меняет показания. Второй: экспертиза меняет квалификацию преступления. И третий: коррумпированность, которая играет ключевую роль, — судьи выносят мягкие приговоры.

Система сейчас такова — закон в полную силу не работает. Судьи выносят справедливые вердикты, если потерпевший настаивает на наказании и есть опасения, что он обжалует неправосудный приговор. Но в большинстве случае жертва сама просит прекратить судопроизводство, заявляя, что простила обидчика. Выступая на стороне виновного, жертва меняет свои показания и тем самым развязывает судьям руки, говорит адвокат.

Кроме того, судьи обычно не учитывают факт психологического насилия, хотя это понятие есть в законе. Это особенность менталитета, точнее, архаических взглядов на то, что является насилием, а что — нет.

Абдумуминова замечает, что в тех случаях, когда жертва семейного насилия, обороняясь, наносит обидчику смертельные раны, суд бывает к ней излишне суров, и ей выносят приговор, как если бы она просто умышленно лишила жизни человека.

Бесконечное следствие

Чаще всего у жертвы нет денег, чтобы отстаивать свои права, и в таких случаях государство предоставляет человеку бесплатную юридическую помощь. На этот случай Министерством юстиции в стране открыты специальные центры при территориальных управлениях юстиции. Кроме того, бесплатную помощь для потерпевших организуют доноры и частные лица — к этому направлению относятся кризисные центры и другие неправительственные организации (НПО). С 2017 года жертвы гендерного насилия могут прибегнуть к помощи адвокатов pro bono, которая осуществляется учебным центром адвокатов при адвокатуре Киргизской Республики по проекту ПРООН («Предоставление бесплатной правовой помощи по модели pro bono для женщин, пострадавших от гендерного насилия»).

Юридическую помощь также предоставляют ассоциация кризисных центров Кыргызстана и другие некоммерческие организации, такие как правозащитное движение «Бир Дуйно Кыргызстан», ОО «Вентус», ОО «Центр помощи женщинам» и прочие.

Наличие бесплатных адвокатов очень важно. Если жертва преступления непреклонна в своем намерении наказать обидчика, то ее совместные с юристом действия серьезно повышают шанс на то, чтобы виновник понес наказание по всей строгости закона.

Правда, корпоративность до сих пор является ломом, против которого сложно найти прием. Если подсудимыми оказываются работники правоохранительных органов, добиться обвинительного приговора бывает очень непросто.

Типичный пример — история женщины, которая стала жертвой работников суда. По словам матери двоих детей, под предлогом передачи алиментов ее выманили из дома, отвезли на съемную квартиру и до утра насиловали два судебных исполнителя и секретарь председателя Таласского областного суда. Ее дело рассматривается седьмой год, а воз и ныне там.

— Мы ожидаем от прокуратуры, чтобы дело направили на доследование, поскольку считаем ее жертвой пыток. Врачи 6-й городской больницы подтвердили факт причинения пыток по отношению к ней тремя сотрудниками судебной системы Таласа, — говорит представитель пострадавшей Камиль Рузиев. — Сейчас мы будем настаивать на проведении независимой комплексной судебно-медицинской и психолого-психиатрической экспертизы по стандартам Стамбульского протокола от Управления верховного комиссара ООН по правам человека.

Другое дело разбирается уже четыре года. Там бывший оперативник Аламудунского РОВД изнасиловал 71-летнюю женщину.

Инфографика: Оконченные дела из рассмотренных дел по семейному насилию (нажмите, чтобы увеличить)

«Галина Ахмедовна, они дожидаются того, что или вас, или меня не будет», — с мрачным юмором говорит потерпевшей глава кризисного центра «Сезим» Бубусара Рыскулова. Это, может быть, звучит как брутальная шутка. Однако, учитывая возраст пострадавшей, очень вероятно, что именно на это рассчитывают правоохранители, которые очень тянут с рассмотрением дела.

Пострадавшей приходится выдерживать серьезный натиск. Жена обвиняемого обращалась к ней с деньгами, чтобы ты пошла на мировую. Половина соседей-односельчан приняла сторону обвиняемого — отца пятерых детей, спортсмена, к тому же известного своей религиозностью человека.

Чем и когда завершится эта постыдная история, можно только догадываться.

Откупись и гуляй

Еще более вопиющей можно считать ситуацию с несовершеннолетними и недееспособными людьми, ставшими жертвами насилия. Как правило, в этом случае дело заканчивается примирением сторон. Интересы таких пострадавших в суде представляет не государство, а родственники. Результат предсказуем: они обычно получают откуп и прекращают дело.

Еще в 2016 году заместитель омбудсмена Киргизской Республики Альберт Колопов заявил, что большинство уголовных дел в стране по фактам изнасилований несовершеннолетних прекращается за примирением сторон. По словам чиновника, институт уполномоченного по правам человека исследовал 104 уголовных дела по изнасилованиям несовершеннолетних в Бишкеке и в Чуйской области и выяснил, что 46 дел прекращены на стадии следствия, 56 – на стадии суда.

«Фергане» стало известно еще об одном случае, который не предавался широкой огласке. Девушка-инвалид была похищена и затем подверглась сексуальному насилию со стороны трех взрослых мужчин.

По словам источника, этот инцидент произошел два года назад в Чуйской области. Девушка смогла выбраться из заточения, родственники нашли насильников по горячим следам. Дело ушло в суд, но было прекращено, несмотря на страдания потерпевшей, которой пришлось оказывать специальную психологическую помощь.

— Она инвалид детства, — рассказывает человек, наблюдавший за развитием ситуации. — Несколько взрослых мужчин затолкали ее в машину, увезли в недостроенный дом в другом селе и периодически насиловали. Ей удалось сбежать. Какой-то мальчик увидел, как ее силой усадили в машину, сфотографировал машину с номерами. [Когда девушка освободилась, то] была в ужасном состоянии — кричала, плакала по ночам.

В итоге родственники отказались от обвинения, поскольку «маме принесли пачку денег и попросили, чтобы никаких претензий к ним не имели». В СМИ эта история не освещалась, и, хотя преступление относится к тяжким и особо тяжким, уголовное дело было закрыто.