Садизм по-домашнему

Прошел почти месяц после вступления в силу поправок, призванных ужесточить наказание за семейно-бытовое насилие. Однако в неправительственной организации «Союз кризисных центров» убеждены, что законодательство все еще недостаточно защищает женщин от мужей-тиранов. Корреспондент «Ферганы» побывал в одном из кризисных центров Алма-Аты, где поговорил с жертвами домашнего насилия и выяснил, каких изменений в законах ждут те, кто им помогает.

Резал ее ножницами из-за принимавшего роды врача

Приглашая журналистов, представители «Союза кризисных центров» сообщали им адрес, только убедившись, что те точно придут, и просили никому этот адрес не говорить. Они опасаются, что в центр могут попасть люди не с благими намерениями, например, мужья женщин, которые сбежали от них из-за постоянных побоев.

Здание кризисного центра в Алма-Ате. Фото Багдата Асылбека, "Фергана"

33-летняя Асель (имя изменено) рассказала об издевательствах мужа. Все началось еще шесть лет назад, спустя несколько дней после свадьбы. «С тех пор он не переставал бить меня. Причины? Разные. Он выплескивал на меня злость по любому поводу или даже без повода. Даже когда перед домом проезжал мусоровоз, он злился из-за этого. Злился на меня. Из-за побоев первый ребенок — дочка — родилась недоношенной. Последствия побоев отразились на ее здоровье. Во время беременности, а потом во время кормления грудью я продолжала подвергаться психологическому и физическому насилию», — рассказывает Асель.

В основном, отмечает женщина, муж бил ее из-за ревности и недоверия. «Я не могла без него пойти к врачу, без его разрешения не могла выйти за порог дома. А когда выходила, должна была ходить с опущенной головой, чтобы ни на кого не смотреть. Он слишком ревнив», — продолжает она.

«Когда у меня рождался сын, я молилась, чтобы роды принимали только женщины, — говорит Асель. — Когда весь процесс заканчивался, к моему ужасу, зашел мужчина-врач, так как роды были сложные и ребенок крупный. И вместо того, чтобы все силы отдать рождению ребенка, я требовала, чтобы врач ушел. Муж участвовал в партнерских родах, он вышел (из роддома) со словами “домой не возвращайся, убью. Ты позволила чужому мужчине увидеть…” — не буду говорить подробности. Он был зол и сказал, что это был позор», — вспоминает женщина.

Когда она вернулась домой, муж, с ее слов, при своих сестрах описывал, как он будет ее пытать. «Я уговорила сестер остаться на ночь. Но утром они все равно ушли, и мы остались одни. Он завел в комнату, взял ножницы и начал резать кожу на ногах. Каждое утро в течение месяца он вот так пытал меня. Я сопротивлялась, но он все же мужчина, и физически сильнее», — говорит Асель.

Избил за просьбу попрощаться с матерью

Мать Асель испытывала стресс из-за ссор в семье дочери и ее избиений. «Она жила в Бишкеке, и ее состояние ухудшалось. Когда я узнала, что у нее рак, я просила (мужа) отвезти меня домой, но он избил меня и сказал, чтобы я больше этого не просила. А спустя четыре месяца мама скончалась. Я и на похоронах не была», — рассказывает женщина, вытирая слезы.

Асель — гражданка Кыргызстана. За шесть лет брака, по ее словам, она ни разу не была у себя на родине со своими детьми, которых у нее четверо. «Муж не выпускал из дома, запирал и систематически избивал, оскорблял, настраивал детей против меня. Я терпела ради детей», — поясняет она.

Внутри кризисного центра. Фото Багдата Асылбека, "Фергана"

Муж, со слов женщины, избивал ее и при свекрови. «Бывало, что и ее тоже (бил). Ситуация накалялась. Если раньше он просто избивал, то в последнее время все переходило уже к пыткам, начиная с тех же ножниц. Когда дети просились погулять в парке, он ставил условие, что если привяжет меня к батарее, то сводит детей. Он вполне серьезно говорил», — вспоминает Асель.

При этом, по словам женщины, у нее не было возможности бежать с детьми или обратиться в полицию. Она говорит, что даже телефоном пользовалась только в присутствии мужа. Но однажды один из детей попал в больницу, приехали ее родственники, и в тот же день оперативная группа забрала Асель.

Женщина добавляет, что просила консульство Кыргызстана о помощи. «В консульстве говорили, что меня, как гражданку Кыргызстана, могут вывезти из страны, но я сказала, что без детей не хочу. Если бы я хотела выехать без детей, то давно так и сделала бы. Они у меня совсем маленькие. У меня сердце не выдержит, если не буду знать, что с ними. Дети — это единственное, что меня успокаивает после всего, что я пережила», — с грустью отмечает Асель.

«Ее дети были свидетелями сцен насилия, они должны быть также потерпевшими, но в нашей стране они таковыми не признаются. У детей страх, невроз, психосоматические заболевания из-за того, что отец ежедневно бил маму, оказывал психологическое давление. Мы хотим, чтобы дети были у матери», — говорит Салтанат Маусеитова, психолог кризисного центра.

В кризисном центре Асель не впервые. В этот раз она пришла сюда в январе с двумя детьми — дочерью и младшим сыном, еще двое остались с отцом. «Асель во второй раз идентифицирована как жертва бытового насилия. Как только она поступила сюда (в кризисный центр), мы написали письмо в органы опеки и инспекцию по делам несовершеннолетних, чтобы проверили семью ее супруга, посмотрели жилищно-бытовые условия и нет ли угрозы жизни и здоровью детей. Органы опеки отписались, что в доме есть все условия, а у отца с детьми доброжелательные отношения. А от инспекторов до сих пор нет ответа», — сообщает Татьяна Мидо, заместитель директора центра.

Некоторые возвращаются к мужьям и терпят побои дальше

Кризисный центр для жертв бытового насилия, где нашла спасение Асель, основан в 2017 году. Он обеспечивает приют, оказывает юридическую, психологическую и социальную поддержку. В настоящее время в центре находятся 24 женщины и 21 ребенок. Их здесь размещают на полгода. За это время сотрудники центра помогают пострадавшим развестись с мужем, трудоустроиться и даже найти жилье.

Внутри здания просторные холл и кухня, чистые спальни. Также есть кабинет трудотерапии, где матерей и их детей обучают рукоделию. «Они делают вот такие красивые вещи. Их можно потом продавать или показывать на выставках. Скоро они начнут работать с полимерной глиной», — делится трудотерапевт Айгерим, показывая миниатюрные изделия.

Спальня в кризисном центре. Фото Багдата Асылбека, "Фергана"

Сотрудники центра рассказывают — за счет того, что проживание в нем бесплатное, у женщин появляется возможность за шесть месяцев «накопить деньги и встать на ноги».

По истечении шести месяцев жертвы бытового насилия покидают кризисный центр: кто-то снимает жилье, кто-то возвращается к родителям. «Насколько я знаю, у нас не было такого, чтобы жертва бытового насилия осталась на улице», — отмечает сотрудница по имени Айжан.

По данным «Союза кризисных центров», в 2019 году в кризисный центр Алма-Аты с жалобами на бытовое насилие обратились 1474 человека. Из них 310 жили в центре — 106 женщин, 204 ребенка. Все остальные получили очные консультации в филиале, также находящемся в Алма-Ате.

Согласно статистике, около 30% женщин, получивших помощь в кризисном центре, после выхода оттуда снова возвращается к своим мужьям, и примерно 12% из них опять подвергаются побоям.

31-летняя Валерия точно не намерена возвращаться к мужу. Вместе с малолетним сыном она находилась в кризисном центре три месяца, начиная с октября прошлого года. «Ребенок хотел домой. Мы вернулись к моим родителям, а с мужем уже был развод. Апелляция оставила (решение суда) без изменений. Я также обратилась за защитным предписанием. Мне отказали, сказали, что ранее в полицию не обращалась. У меня есть медицинское освидетельствование побоев, но в полицию действительно не обращалась, так как боялась, — муж шантажировал, что заберет ребенка и не отдаст», — рассказывает женщина.

Она, как и Асель, прожила с мужем шесть лет. «Скандалы были с самого начала. В основном на почве денег и ревности. С прошлого года началось рукоприкладство. Муж выгонял из дома, мы ехали к моим родителям. Потом он просил прощения, и ради ребенка я возвращалась. Но потом терпение истекло, я решила уйти. Думала, что дальше каждый пойдет своей дорогой. Но он до сих пор не оставляет в покое, хотя и развод был. А правоохранительные органы — от участковых до прокуратуры — бездействуют. Когда была в (кризисном) центре, участковый говорил: “Вы в безопасности, вот когда он побьет, тогда приходите”. А он (бывший муж) продолжает беспокоить, звонить, писать оскорбления, терроризирует», — жалуется Валерия.

Женщина добавляет, что написала жалобу на правоохранительные органы «за бездействие», в том числе и в Департамент по противодействию коррупции.

Агрессор должен менять свое поведение или сидеть в тюрьме

На примерах Асель, Валерии и других женщин в «Союзе кризисных центров» показывают, что никакие меры по обеспечению безопасности и спокойствия жертв бытового насилия правоохранительные органы не принимают. В организации подчеркивают, что сотрудников полиции «нужно готовить к работе по противодействию бытовому насилию, учить их проводить беседы с насильниками».

Также в кризисных центрах считают, что нужно криминализировать статью о бытовом насилии. «Раньше были штрафные санкции. Но мы понимали, что агрессор выплачивает штраф из семейного бюджета, хотя можно было на эти деньги купить одежду ребенку. Сейчас вместо штрафа — предупреждение. Раньше еще был арест от 3 часов до 3 суток. Сейчас арест увеличили до 15 суток, но теперь он только по решению суда. А суды завалены разного рода обращениями, не факт, что быстро отреагируют. Есть также защитное предписание, но это форма защиты, а не наказание. И его никто не контролирует. А как можно отследить, если женщина живет в однокомнатной квартире с супругом?» — задается вопросом председатель правления «Союза кризисных центров» Зульфия Байсакова.

В кризисном центре в Алма-Ате. Фото Багдата Асылбека, "Фергана"

«Между тем недавно в Уральске женщина была избита мужем и скончалась в реанимации. В Северном Казахстане женщина бежала из дома и умерла. В январе погибли четыре человека (от семейно-бытового насилия). И это только те случаи, о которых мы знаем. Сколько смертей будем ждать? Мы теряем людей, детей, которые становятся свидетелями насилия. Если не усилим ответственность, мы так и будем считать жертвы. Мы пишем письма (в госорганы), нам не отвечают. А между тем агрессоры пытаются красть детей из детских садов. Приходят в (кризисный) центр, продолжают терроризировать, обвиняют нас в похищении детей. Здорово, что есть такие центры, но и отношение агрессоров надо менять», — заявляет Зульфия Байсакова.

По ее мнению, нужно ужесточить наказание за преступления в сфере семейно-бытовых отношений и внести соответствующие изменения в Уголовный кодекс. «Самим насильникам предлагаем альтернативные формы наказания. Первое — это общественные работы, пусть подметает улицы и, помимо этого, проходит курсы по изменению поведения. Нужно снижать агрессию, человек должен уметь останавливать себя. И второе, если он не идет на эти предложения, — нужно сажать в колонию от одного года до 15 лет. Но правоохранительные органы боятся увеличения тюремного населения», — рассуждает Байсакова.

Мужа сажать в тюрьму не готова

Другая проблема состоит в том, что не все жертвы бытового насилия готовы строго наказывать своих обидчиков. «Я, если честно, не хочу, чтобы его сажали в тюрьму, отца своих детей. Я верю, что Бог накажет его. Все равно это его не исправит, наоборот, он будет еще злее, когда выйдет», — размышляет Асель.

Она считает, что единственный выход из ее ситуации — развод. «Хочу поставить точку и постараться в судебном порядке добиться решения, чтобы дети выехали со мной. Но пока мы в браке, уехать с детьми не получится», — отмечает она.

Трудотерапевт кризисного центра на фоне рукодельных изелий. Фото Багдата Асылбека, "Фергана"

В «Союзе кризисных центров» сообщили, что в прошлом году Асель подавала в суд иски о расторжении брака и об определении места жительства детей, но затем отозвала их, так как муж угрожал ей расправой. Также она подавала на мужа заявление в полицию и прокуратуру за «незаконное лишение свободы». В свою очередь супруг подавал жалобы и иски на всех, кто защищал Асель.

Пока женщина будет находиться в кризисном центре, где ей попытаются помочь вернуть детей и начать полноценную жизнь. Там она чувствует себя защищенной не только юристами и психологами, но еще и охраной у входа и каменным забором. Охранник у ворот, закрывая дверь за корреспондентом «Ферганы», рассказывает, что ему порой приходится в одиночку останавливать агрессивно настроенных мужчин, пришедших к своим (бывшим) женам. Иногда для особо буйных приходится вызывать полицию.

По данным МВД Казахстана, в стране действует 41 кризисный центр (из них 29 приютов) по социальной адаптации и психологической реабилитации потерпевших женщин и детей. Чтобы получить помощь специалистов кризисных центров, женщинам нужно обратиться по номеру телефона 150.

По сведениям ООН, в Казахстане от домашнего насилия каждый год погибает около 400 женщин.