Доигрался

В боях на стороне террористических группировок на Ближнем Востоке и в Афганистане в последние годы участвовали сотни выходцев из Таджикистана. Только в Сирию и Ирак для присоединения к боевикам «Исламского государства» (запрещенная террористическая организация «Исламское государство Ирака и Леванта», ИГИЛ, ИГ, ISIS или IS англ., Daesh араб., ДАИШ), по данным Госкомитета национальной безопасности Таджикистана, выехали по меньшей мере 1900 граждан республики. После поражения на Ближнем Востоке террористическая группировка пытается усилить свое присутствие в Афганистане, куда в последнее время стали направляться завербованные иностранные наемники. В их числе оказалась молодая пара из Таджикистана.

Нодира Усмонова — жена ставшего солдатом так называемого «Вилаята Хорасана» (отделение «Исламского государства» в Афганистане и Пакистане. — Прим. «Ферганы») таджикистанца Фархода Усмонова — вместе с двумя детьми оказалась в лагере боевиков в Афганистане, родила третьего ребенка, прошла через две тюрьмы и чудом вернулась на родину. «Фергана» встретилась с Нодирой и ее родными, чтобы узнать, как семья молодого специалиста с высшим музыкальным образованием попала в ряды ИГ в Афганистане.

Жена солдата халифата

Нодира вышла замуж в августе 2009 года. Ее муж Фарход Усмонов, учитель музыки и пения по образованию, сразу после свадьбы, как и многие таджикистанцы, уехал на заработки в Россию, забрав с собой молодую жену. Усмоновым повезло: Фарход быстро нашел работу заправщика картриджей для принтеров в одной из компаний Москвы, Нодира устроилась швеей на предприятие по выпуску женских сумок. У пары родились двое сыновей: Фирдавс и Мухаммад. Супруги часто приезжали в Таджикистан, навещали родителей и снова уезжали на работу.

Подходил концу 2017 год. В это время 29-летняя Нодира находилась у родителей в родном селе Исфисор Бободжонгафуровского района. Вдруг Фарход позвонил жене не как обычно — из Москвы, а из Баку, сообщил, что находится там на обучении, — осваивает новый метод заправки картриджей цветными чернилами. Фарход говорил, что должен задержаться, и попросил жену вылететь в Москву, а оттуда — в Баку. Сказал, что встретит ее там.

— Я полетела в Москву, и затем купила билет в Баку, — рассказывает Нодира. — Но вместо мужа в бакинском аэропорту меня встретила молодая женщина лет 30-35, которая представилась как Гулзер. Она сразу взяла мой паспорт и свидетельства о рождении детей. В течение месяца меня вместе с двумя детьми держали в гостинице, не разрешали выходить в город. Еду нам приносила сама Гулзер. Я часто спрашивала: «Где мой муж? Почему он к нам не приезжает?» Гулзер всегда отвечала: «Я не могу сказать, где находится ваш муж, но скоро вы встретитесь с ним, и он сам все объяснит». Я очень волновалась и переживала за мужа.

Однажды вечером Гулзер принесла наши документы и сообщила, что пора вылетать к мужу. Оказывается, все это время она занималась оформлением виз и приобретением авиабилетов в Иран. Мы вылетели авиарейсом Баку — Тегеран. Гулзер сопровождала нас. В Тегеране она передала нас в распоряжение другой девушки — афганки по имени Шайдо. Вместе с новой знакомой мы провели ночь в Тегеране. А на следующий день на автобусе отправились в местечко Урдугох, где перешли границу с Афганистаном и вскоре оказались в Герате. Оттуда нас переправили в провинцию Джаузджан, — говорит Нодира.

Там наконец жену с двумя детьми встретил Фарход. Он привел их в свой глиняный двухкомнатный дом, который находился в небольшом селе Сардара. Фарход пояснил супруге, что теперь он солдат халифата и работает здесь поваром в местной тюрьме, подконтрольной боевикам «Вилаята Хорасан». В его обязанности входит приготовление три раза в день еды для заключенных.

Нодира Усмонова. Фото Тилава Расул-заде

— Я спрашивала его, почему он приехал сюда, уговаривала вернуться на родину. Но у нас уже не было никаких шансов попасть в Таджикистан — при любой попытке бежать нас бы убили. Я смирилась, потому что я женщина и должна подчиняться воле своего мужа. Кроме того, я была беременна и думала о своих детях... — осеклась Нодира и заплакала.

По словам женщины, в Сардаре ее муж уезжал на работу рано утром и возвращался поздно вечером. Нодира сидела дома, готовила еду и занималась детьми. Ни с кем не общалась. На местный рынок ходил только муж, женщинам выходить из дома было запрещено. В доме, где проживали Усмоновы, не было электроэнергии. От солнечной батареи работала всего одна лампочка. Пищу Нодира готовила на газовой горелке.

Через два месяца семья переселились в соседнее село Мугул. Здесь Нодира родила девочку, которую назвали Сафия.

В июле 2018 года между боевиками «Вилаята Хорасан» и движения «Талибан» в Джаузджане начались бои, которые завершились победой талибов. Все иностранные наемники, которые служили в тюрьме ИГ, в том числе Фарход Усмонов, вместе со своими семьями оказались в плену. Талибы отвезли пленных в провинцию Бадгис. С августа 2018 года до начала 2019-го Фарход вместе с супругой и тремя малолетними детьми находились в зиндане (тюрьме) талибов. Там женщин и детей содержали отдельно от мужчин.

— Нас, иностранцев, по моим подсчетам, было 8 семей. Вместе с нами находились и наши дети. Еды и лекарств не хватало. Нам казалось, что мы обречены. Талибы отобрали у нас телефоны, и не было возможности сообщить кому-то о нашем местонахождении. Я и другие женщины пребывали в отчаянии и постоянно плакали. 13 января 2019 года силы безопасности Афганистана стали наступать на талибов в Бадгисе. Они захватили тюрьму и всех пленных перевезли в Кабул. Там мы находились до мая, то есть более четырех месяцев. Вместе с нами были женщины из Узбекистана, Кыргызстана, Индонезии, Китая, Франции, арабских стран. В Кабуле нам с Фарходом несколько раз давали свидания, — продолжила свой рассказ Нодира Усманова.

Правительство Афганистана проявило гуманизм — оно обратилось к властям стран, граждане которых находились в государственной тюрьме Кабула, и предложило экстрадировать их на родину.

— Первыми забрали своих граждан власти Китая и Франции. Потом, в начале мая, на связь с нами вышли сотрудники дипломатического корпуса Таджикистана. Я сказала, что мы хотим вернуться на родину, попросила помочь. Когда нас забирали из афганской тюрьмы и привезли в аэропорт для отправки в Таджикистан, я спрашивала у сопровождающих нас лиц, где мой муж. Ответ был коротким: «Вашего мужа тоже вскоре отправим на родину». Однако больше я не смогла ничего о нем узнать. Где он сейчас — мне неизвестно, — говорит женщина.

Путь в Хорасан

Сейчас Нодира находится в родном селе и только начинает приходить в себя после пережитого кошмара. По возвращении в Таджикистан ее несколько дней допрашивали в правоохранительных органах. Затем женщину отпустили, сказав, что она освобождена от уголовной ответственности как раскаявшаяся и добровольно вернувшаяся. Во время нашей беседы Нодира несколько раз начинала плакать, вспоминая случившееся с ней. Мы не стали мучить ее большим количеством вопросов, тем более что в кабинетах следователей в Таджикистане ей пришлось не раз в деталях все пересказывать. Поэтому мы продолжили разговор уже с отцами Фархода и Нодиры. Оба они недоумевают, как такое могло произойти с их детьми.

— Я работал в школе, но, чтобы прокормить шестерых детей, был вынужден бросить педагогическую работу и взять в аренду землю для выращивания риса и помидоров, — говорит отец Нодиры, бывший преподаватель физики Абдукаюм Кундузов. — Нодира в семье пятый ребенок. Она мечтала стать медсестрой. Но по семейным обстоятельствам ее мечта не сбылась. Когда в 2006 году Нодира окончила школу, мать заболела и слегла. Это было как раз в разгар вступительных экзаменов и в сезон сбора урожая. Нодира была вынуждена подменить маму и помогать нам в поле. Позже она все-таки окончила трехмесячные курсы семейных медсестер, но вышла замуж и уехала с мужем. Нодира в течение восьми лет много раз ездила в Россию и возвращалась домой. Мы были спокойны, что у дочки жизнь сложилась, с мужем они жили нормально, поэтому предпочитали не вмешиваться во внутренние дела их семьи и, когда она уезжала, не задавали много вопросов. Мы не ожидали, что с ней и Фарходом может произойти что-то плохое...

Нодира Усмонова с отцом. Фото Тилава Расул-заде

— Вы тоже ничего не подозревали? — спрашиваем у отца Фархода, 56-летнего Илхома Усмонова.

— У моего сына высшее музыкальное образование, но здесь заработать он не мог, поэтому стал ездить со мной на заработки в Москву, — начал отец Фархода. — В 2017 году я заболел и вернулся на родину, остался здесь на целых шесть месяцев. Когда я снова приехал в Москву, не нашел ни Фархода, ни невестки. Нодира поехала следом за ним и тоже пропала. Их поиски не дали результатов. Пару раз сын выходил на связь с неизвестных мне номеров, но звонки были короткими, и он ничего не говорил о том, где находится и чем занимается. Я вернулся в Таджикистан, сам пошел в органы безопасности и сообщил обо всем, что мне было известно. Год мы жили в ожидании сообщений от сына или от органов. И вот наконец два месяца тому назад мне сообщили, что Фарход находится в Афганистане. Вернули сноху с тремя детьми. Она амнистирована. Я очень благодарен за это сотрудникам спецслужб. Когда возвратили их, сказали, что и Фарход будет возвращен.

— Как вы думаете, почему ваш сын попал в ИГ?

— Мы все до сих пор в шоке! Фарход был очень спокойным и малоразговорчивым парнем. Он играл на рубабе (национальный струнный инструмент. — Прим. «Ферганы») и гитаре. У него был хороший голос, он пел и часто выступал на увеселительных мероприятиях. В студенческие годы во время каникул ездил со мной на заработки в Россию. Потом женился, пришлось с третьего курса очного отделения перевестись на заочное. Окончил вуз с отличием. Никогда не молился — не было у него тяги к религии. Фарход был вполне светским человеком. Как и где «промыли» ему мозги, как завербовали, никто не знает. Мне известно, что в трудовой миграции в России некоторые наши молодые люди попадают в сети эмиссаров террористических и экстремистских групп, но я никогда не мог подумать, что в их числе окажется и мой сын, — разводит руками Усмонов-старший.

Илхом Усмонов. Фото Тилава Расул-заде

Отец Фархода надеется, что его сына уже отправили в Таджикистан, и сейчас, вероятно, он находится в руках спецслужб, с ним проводится следственная работа. Когда готовился этот материал, стало известно, что Кабул передал Душанбе последнюю группу таджикистанцев, отбывающих наказание в тюрьмах Афганистана. На данный момент граждан Таджикистана в афганских тюрьмах не осталось.

— В 2012 году в России без вести пропал мой средний сын Фахриддин. Я сообщил в правоохранительные органы о его пропаже, но до сих пор от них ни ответа, ни привета, и мы не знаем о его местонахождении. Не хочу потерять еще одного сына... Я верю, что Фарход раскается и выйдет на свободу. Наверняка он уже покаялся от чистого сердца и дальше пойдет правильным путем, — сказал напоследок Илхом Усмонов.