Свой человек

В Таджикистане назначен новый глава Организации Ага Хана по развитию (AKDN). Впервые за 26 лет деятельности AKDN в республике постоянным представителем организации стал гражданин Таджикистана. 69-летний Козидавлат Коимдодов, бывший партийный функционер и дипломат, сменил выходца из Пакистана Акбара Али Песнани.

Назначение политического деятеля Коимдодова на должность главы AKDN только на первый взгляд может показаться обычной кадровой ротацией и переходом госслужащего в международную организацию после выхода на пенсию. Это назначение заслуживает особого внимания и дает повод поразмыслить о деятельности самой структуры и об отношениях с ней официального Душанбе, которые в последние несколько лет складывались не очень гладко.

Дипломат с неоднозначной репутацией

В ряде случаев, особенно в странах с неразвитыми демократическими институтами, где при решении тех или иных вопросов большую роль играют не институты как таковые, а личностные контакты, международные организации часто привлекают на работу бывших чиновников, имеющих опыт и нужные связи. Это вполне прагматичное решение, и в данном случае ставка на Коимдодова вполне объяснима. В то же время его назначение на должность главы AKDN вызвало неоднозначную реакцию в обществе и стало поводом для дискуссий среди основных бенефициаров этой организации — жителей Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО) Таджикистана. В этих дискуссиях в соцсетях некоторые поддержали назначение Коимдодова, другие высказались категорически против, обвинив его в неучастии в решении проблем земляков.

Такое противоречивое отношение к личности Коимдодова обусловлено рядом причин. В 2013 году его сын Коимдод Коимдодов вместе со своей супругой Муштари Муборакшоевой оказались замешанными в наркотрафике. Они были задержаны в аэропорту Душанбе с 2,5 кг героина при посадке на рейс в Москву. После задержания Коимдодов-младший заявил, что наркотики принадлежат не ему, а его супруге. В итоге Коимдода отпустили, а его жену приговорили к 12,5 годам лишения свободы. Позже ее амнистировали. Кроме того, еще в 1990-е годы после одного из визитов Козидавлата Коимдодова в ГБАО в аэропорту Хорога с наркотиками был задержан его телохранитель. Несмотря на это, авторитет Коимдодова перед главой государства не пошатнулся, он продолжил работать на должности посла Таджикистана в Белоруссии и был отправлен на пенсию только через 4 года — в декабре 2017-го.

Ключевым моментом, нанесшим урон репутации Козидавлата Коимдодова, стали его заявления в 2012 году во время спецоперации в Хороге, жертвами которой пали десятки мирных жителей и представителей силовых структур. В то время как население Хорога выходило на демонстрации с призывом вывести из ГБАО перекинутые туда дополнительные войска, Коимдодов официально выступил с поддержкой генеральной линии властей. Поскольку регионализм в Таджикистане никуда не исчез, и на политика такого уровня в той ситуации были возложены большие надежды со стороны его земляков, подобное заявление серьезно ударило по имиджу Коимдодова. Возможно, поэтому, понимая уязвимость своего положения после отставки в 2017 году, он тихо ушел в тень.

Фонд со своей спецификой

Вместе с тем хорогские события 2012 года стали лакмусовой бумажкой не только для дипломата Коимдодова, но и для деятельности самой Организации Ага Хана по развитию в Таджикистане, новым главой которой он сейчас назначен.

Комплекс зданий УЦА в Хороге. Фото с сайта Ucentralasia.org

С середины 1990-х годов эта организация очень активно стала работать в Таджикистане, продвигая гуманитарные проекты. Ее деятельность началась с обеспечения продовольствием населения ГБАО, которое во время гражданской войны в республике (1992-1997 гг.) оказалось перед лицом гуманитарной катастрофы, и постепенно трансформировалась в продвижение социально-экономических и культурно-гуманитарных проектов. За счет Фонда Ага Хана на территории ГБАО была модернизирована ГЭС Памир-1 (известная сейчас как Pamir Energy), которая бесперебойно обеспечивает область электричеством, были построены 5 мостов, соединивших таджикский и афганский Бадахшан, построена школа-лицей Ага Хана в городе Хороге, международный Университет Центральной Азии, современная клиника и другие средние и малые объекты.

Фонд Ага Хата также вложился и в ряд бизнес-проектов. Это Первый микрофинансовый банк, который многие годы предоставляет кредиты для поддержки предпринимательства, гостиница «Серена» в Душанбе и телекоммуникационная компания Tcell (ранее «Индиго Таджикистан»). К коммерческим объектам можно отнести и энергокомпанию Pamir Energy. Совокупный объем средств, который вложил фонд в Таджикистан, неизвестен, но, как отметил бывший исполнительный директор AKDN, а ныне глава ГБАО Ёдгор Файзов в одном из своих интервью, ежегодный объем капиталовложений в Таджикистан составляет около $70 млн.

В предыдущие годы своей деятельности Фонд Ага Хана практически взял на себя социально-экономические функции государства в Горном Бадахшане, сформировав себе весьма позитивный имидж. Хотя этот имидж априори памирцы воспринимали сакрально, поскольку непосредственным главой фонда и его структур является духовный лидер (Имам) исмаилитов принц Карим Ага Хан IV.

Точка невозврата

Именно из-за этого имиджа во время хорогских событий в июле-августе 2012 года сам принц Ага Хан и его организация выступили посредниками между бывшими полевыми командирами Памира и официальным Душанбе. Тогда, после призыва Ага Хана к своим бадахшанским адептам о добровольной сдаче оружия и прекращении огня в целях достижения мира, полевые командиры отказались от вооруженной борьбы, и горячая фаза конфликта была прекращена. Однако позже, в конце августа того же года, в своем доме был убит один из наиболее влиятельных неформальных лидеров Памира Имомназар Имомназаров. Его соратники заявляли, что за этим убийством стоят власти. В Хороге начались митинги.

Митинг в Хороге, август 2012 года. Фото "Ферганы"

AKDN и лично Ёдгор Файзов вновь взяли на себя функции посредников в переговорах ГБАО с властями. При посредничестве организации удалось добиться вывода войск из этого региона. С одной стороны, для международной НПО, не имеющей политического мандата, достижение мира было беспрецедентным результатом. С другой стороны, авторитету организации среди ее бенефициаров после убийства влиятельного лидера был нанесен некоторый урон. Многие сделали вывод, что AKDN не в состоянии предложить никаких императивных инструментов, чтобы принудить правительственную сторону к выполнению своих обязательств.

В Душанбе же от развития событий в Хороге испытали двоякие чувства. С одной стороны, конфликт был разрешен (хотя время показало, что только заморожен), с другой — выяснилось, что иностранное лицо (пусть даже с таким международным весом, как Ага Хан) может иметь непосредственное влияние на ход политических событий в Таджикистане. Такой поворот, безусловно, заставил таджикские власти переосмыслить свое отношение к лидеру исмаилитов мира.

Думается, пересмотрел свою позицию и сам Ага Хан. Будучи лидером многомиллионной общины и позиционируя себя в первую очередь лицом, ответственным за безопасность своих последователей, вероятно, он понял, что от политики официального Душанбе каких-либо гарантий ожидать не стоит. Возможно, отчасти демонстрируя свое недовольство, он перестал посещать Таджикистан после своего последнего визита в апреле 2012 года, несмотря на то что за последующие годы на территории ГБАО были сданы в эксплуатацию несколько многомиллионных проектов его организации, в частности Университет Центральной Азии ($90 млн вложенных средств), Исмаилитский центр ($15 млн), Медицинский центр ($24 млн) и другие.

Скрытые трения

Козидавлат Коимдодов. Фото с сайта Ozodi.org

Как отмечают источники «Ферганы» в AKDN, в последние годы отношения с правительством складывались не совсем однозначные. По их словам, это проявилось, в частности, во время церемонии открытия Университета Центральной Азии (УЦА) в Хороге в сентябре 2018 года, когда Эмомали Рахмон проявлял недовольство их деятельностью, отметив, что, если раньше было видно, чем занимается AKDN, то сейчас непонятно, в чем заключается ее миссия. Он также подверг резкой критике кадровую политику организации за то, что на многие должности в ней назначаются граждане иностранных государств, в частности Пакистана. Хотя на официальном уровне недовольство открыто больше не выражается, известно, что лицензию на ведение образовательной деятельности УЦА получил только через год после окончания строительства и фактического начала работы.

О подозрительности правительства в отношении Ага Хана и его структур говорит и письмо Комитета религии, упорядочения традиций, обычаев и обрядов Таджикистана, направленное в адрес руководства ГБАО, о том, что в области Ага Хана ставят выше президента Эмомали Рахмона.

В то же время, даже если существует ревностное отношение к Ага Хану, понятно, что на открытую критику его структур власти не пойдут, поскольку это чревато социальной напряженностью в ГБАО, где исмаилиты представляют региональное большинство. Однако усиление контроля за деятельностью AKDN вполне может иметь место, учитывая ее закрытый от общественности характер.

На этом фоне назначение Козидавлата Коимдодова на пост постоянного представителя структур Ага Хана в Таджикистане имеет логический смысл. Вплоть до 2005 года он, будучи на госслужбе, по совместительству был и правительственным координатором AKDN в республике. Ему удавалось сохранять доверительные отношения как с самим Ага Ханом, так и с президентом Рахмоном. Вероятно, поэтому, невзирая на все имиджевые пятна в его карьере, он был назначен на должность главы AKDN, чтобы если не улучшить эти отношения, то хотя бы поддерживать статус-кво. Понятно, что и для Ага Хана сохранять присутствие в стране, где исмаилиты составляют конфессиональное меньшинство, но региональное большинство, чрезвычайно важно.

После 2012 года некоторые жители Горного Бадахшана высказывали недовольство тем, что структуры AKDN пытаются повлиять на политическую позицию памирцев-исмаилитов, пресекая их оппозиционный настрой, который формируется в том числе из-за нерешенности многих социально-экономических проблем в ГБАО. С подобной критикой в адрес организации выступал также известный профессор Оксфордского университета Файсал Девджи (Faisal Devji), обвинивший структуры Ага Хана в том, что они, используя влияние Имама, деполитизируют таджикских исмаилитов в интересах властей. В этом контексте назначение Коимдодова может быть еще одним аргументом, подтверждающим такую позицию.