«Хон-тохта» против Айтматова

Больше всего фильмов из стран Центральной Азии на международные кинофестивали поставляют Киргизия и Казахстан. В этих государствах производится не только дешевая кинопродукция для сугубо внутреннего пользования (такой предостаточно и в Узбекистане, и в Таджикистане), но и авторские фильмы, которые свидетельствуют о том, что традиции и культура этих национальных кинематографов живы и развиваются. О том, как сегодня устроена киноотрасль Кыргызстана, корреспондент «Ферганы» поговорила с киноведом Гульбарой Толомушовой.

– Совсем недавно мир отметил юбилей Чингиза Айтматова – одного из самых востребованных кинематографом писателей. Торжества и памятные мероприятия шли на протяжении всего года. Какие из этих мероприятий вы бы отметили особо?

– Самое значительное событие тут – Иссык-Кульский форум, который прошел в начале октября. На него съехались известные писатели, исследователи, деятели искусства из разных стран. Мнения о форуме потом высказывались разные. Наши гражданские активисты, вечно всем недовольные, говорили, что сам Айтматов когда-то инициировал Иссык-Кульский форум как площадку для обсуждения политических процессов, общественной жизни, ситуации в мире. А форум-2018 свелся к разговорам исключительно об Айтматове. Мне тоже кажется, что на форуме можно было бы обсудить то, что волновало самого писателя, – процессы, идущие в Кыргызстане. Например, очевидное расслоение общества. Я имею в виду, что у нас есть высокообразованные люди, а есть те, кто идет по опасному пути, становятся адептами сомнительных ветвей ислама. В свое время двери в нашу страну были открыты нараспашку, и в нее проникли – назовем их так – миссионеры. Они находят социально уязвимых людей или тех, кто переживает кризис в личной жизни, и подчиняют их своим правилам.

Гульбара Толомушова

Возвращаясь к Айтматову, скажу: кинематографисты по-прежнему без него не обходятся. Например, режиссер Артык Суюндуков снимает фильм «Шамбала» по повести «Белый пароход».

– Это будет уже вторая экранизация повести?

– Да. Конечно, люди помнят прекрасный фильм Болота Шамшиева, снятый в 1976 году, и кое-кто высказывает удивление: зачем нам еще один «Белый пароход?» Шамшиева спрашивали, как он к этому относится. Он ответил, что хорошо, если будет несколько экранизаций замечательного произведения. Тем более замысел этого фильма возник у Суюндукова давно, и его тогда поддержал сам Айтматов.

Режиссер Бакыт Карагулов на студии «Кыргызфильм» снял полнометражный документальный фильм «Мир Айтматова». Съемки велись в разных странах, так или иначе связанных с Айтматовым, в том числе в России – в Татарстане: ведь мать Айтматова — татарка, хоть и родилась в Кыргызстане. Снимали также в Турции, в Узбекистане. Кстати, в Узбекистане очень достойно отметили юбилей Айтматова. Только что в прокат вышел фильм «Делбирим» узбекского режиссера Сарвара Каримова по повести Айтматова «Тополек мой в красной косынке», снятый совместно Кыргызстаном и Узбекистаном. Так вот, большую часть средств на создание этого фильма выделило национальное агентство «Узбеккино». Нынешним летом Департамент кинематографии Министерства культуры Кыргызстана и национальное агентство «Узбеккино» подписали меморандум о сотрудничестве, и создание этой совместной картины – первая ласточка.

Юбилей Айтматова не прошел незамеченным и для театра – актриса Назира Мамбетова инициировала постановку спектакля «Джамиля» по одноименной повести Айтматова. Его поставил режиссер из Оша Талант Апыев, музыку написал Муратбек Бегалиев. Очень новаторская получилась постановка! Спектакль камерный, его возят по разным городам и странам.

– Кто-нибудь подсчитывал, сколько существует экранизаций произведений Айтматова? Как он сам к ним относился?

– Я насчитала 30 фильмов по произведениям Айтматова. 31-м будет «Шамбала» Артыка Суюндукова. И еще многие хотят делать фильмы по его книгам. Например, известный афганский режиссер Сиддик Бармак выражал желание снять фильм по той же повести «Тополек мой в красной косынке». Есть две игровые картины, в которых Чингиз Айтматов – персонаж. Это фильм Эрнеста Абдыжапарова «Саякбай» (там Айтматов, кстати, не главный герой) и одиозный фильм Жаныша Кулмамбетова «Чингиз и Бюбюсара» (в 2009 году театровед, редактор Жаныш Кулмамбетов снял игровой полнометражный фильм про роман писателя Чингиза Айтматова и балерины Бюбюсары Бейшеналиевой; фильм вызвал ажиотаж: зрители жадно ловили в нем подробности частной жизни знаменитостей, а культурная общественность отвернулась от него как от пасквиля. – Прим. авт.).

Чингиз Торекулович был очень добрым человеком. Насколько я знаю, он всегда щедро давал разрешения на экранизации и почти никогда не критиковал публично фильмы по своим произведениям. Наверное, в этом проявлялось благородство его натуры.

– Чем так привлекают кинематографистов произведения Айтматова?

– Литературовед Георгий Гачев в свое время рассказывал про выход повести «Джамиля» и вспоминал, что героиню не принимали, считали чуть ли не девушкой легкого поведения. Еще бы: замужняя женщина уходит с другим мужчиной, а муж на войне. Гачев пишет, что вроде бы не было ничего такого, за что ее можно было ругать, но она вела себя не как все. Она была раскованной в хорошем смысле этого слова. Чувство захватывает ее, и она отдается этому чувству. И Гачев не считал это преступлением. Мне кажется, что героиня этой повести в чем-то похожа на Брижит Бардо, которую в начале ее кинокарьеры чуть не вилкой в бок тыкали за то, что она появлялась на экране полуобнаженной. Она выражала протест против буржуазных условностей, и ее за это преследовали. Недаром француз Луи Арагон дал «Джамиле» путевку в жизнь – прочитал, восхитился, сообщил об этом миру.

А для киргизов это было вообще что-то совершенно новое! В нашей культуре множество табу, и нет, например, культуры ухаживания – отсюда традиция умыкания невест. В патриархальной семье женщина не должна называть мужа по имени. А как его называть? Например, «отец моего сына»... В семьях не говорят о чувствах, о любви. Сам как хочешь, так и доходи до всего. А Айтматов взял и написал про чувства и про любовь. Про чувства Джамили, про чувства мальчика-подростка к ней. Мальчик не мог понять, как назвать то, что с ним происходит. Ему просто было хорошо рядом с ней. Айтматов написал о потаенном. Понятно, что Сеит в «Джамиле» – это он сам, и что мальчик в «Белом пароходе» – он, потому что это мальчик с необыкновенным воображением. Он выговаривал в своих произведениях то, что в наших семьях было табуировано, вот почему он так дорог нам. И не только нам – во многих странах темы любви, чувств табуированы. Дома не расскажешь о первой любви, например. И вот юноша остается с собой наедине, и у него мозг лопается… Воображение Айтматова очень живое, образы яркие – кинематографисты видят, как экранизировать его произведения, и с удовольствием делают это. Когда-то студию «Кыргызфильм» в шутку даже называли «Айтматфильм».

– Давайте поговорим о нынешней ситуации в кино Кыргызстана. Почему на кинофестивалях оно гораздо лучше представлено, чем кинопродукция соседних стран? Как действует система финансирования кино в Кыргызстане – снимают ведь не только на государственные деньги, есть и другие источники?

– Спасибо за комплимент киргизским кинематографистам, но справедливости ради скажу, что и у казахстанских коллег много достижений за последнее время. У нас действительно стали делать больше картин. Еще несколько лет назад ситуация была такова, что в среднем случалась одна большая артхаусная картина в год. И все было ясно: этот фильм и по всем фестивалям пойдет, и на «Оскара» от Кыргызстана будет выдвинут. А уже в прошлом году таких картин было четыре. И в этом – четыре. Мировые премьеры киргизских фильмов проходят на международных фестивалях класса «А». В прошлом году мы впервые обсуждали, кого выдвинуть от Кыргызстана на соискание премии «Оскар» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке». Комиссия вынесла на голосование две картины. В этом году – так же. (Кыргызстан представил на соискание премии Американской киноакадемии фильм Темира Бирназарова «Ночная авария», но картина не вошла в шорт-лист номинации «Лучший фильм на иностранном языке». – Прим. авт.).

Что касается финансирования, могу сказать, что с западными фондами работают только режиссер Актан Арым Кубат и его продюсер Алтынай Койчуманова. Они уже выработали в себе терпение и понимают, что деньги на фильм быстро не соберешь: они приходят очень не сразу и не все. А бывают нетерпеливые молодые режиссеры и продюсеры, которые спешат запуститься, как только получат первый транш. Начинают снимать без твердых гарантий, что остальные деньги придут тогда-то. А они не приходят, и у группы начинаются проблемы. У Актана твердое правило: пока весь бюджет не собран, к съемкам не приступать.

У нас есть государственное финансирование. С 2001 года в Кыргызстане действует Закон о кино. Из госбюджета выделяются средства на финансирование продукции студии «Кыргызфильм». Там запускают лучшие, по мнению худсовета, сценарии. Есть частное финансирование. Это случай фильма «Аврора», премьера которого состоялась на престижном фестивале в Пусане. Автор, Бекзат Пирматов, снял фильм на собственной студии «Топташ». Продюсером является его старший брат Исхак Пирматов. Но еще более «чистый» пример частного финансирования – фильм «Саякбай». Существует фонд «Саякбай-манасчи», которым руководит бизнесмен Саматбек Ибраев. Он объявил конкурс на лучший сценарий о Саякбае, собрал комиссию экспертов, которые определили победителя. Им оказался известный режиссер Эрнест Абдыжапаров. И он снял очень хороший фильм. Хотя мы, честно говоря, опасались, что это будет что-то в духе «Курманжан Датки» – то есть биографический блокбастер («Курманжан Датка» – высокобюджетный фильм, снятый в 2014 году режиссером Садыком Шер-Ниязом по заказу правительства Киргизской Республики; фильм рассказывает о жизненном пути «алайской царицы», правительницы киргизов Курманжан Датки. – Прим. авт.).

Режиссер Бекзат Пирматов и оператор Мирлан Саткымбаев ("Аврора") на красной дорожке кинофестиваля в Бусане

– А о ком фильм «Саякбай»?

– Саякбай Каралаев был знаменитым сказителем эпоса «Манас». О нем когда-то снял свой дипломный фильм Болот Шамшиев – «Манасчи», он получил Гран-при на фестивале в Оберхаузене. Каралаева еще многие помнят, он ушел из жизни в 1971 году. Можно было ожидать, что и этот фильм о нем будет выполнен в стиле «народного кино». А Эрнест снял совершенно авторский фильм! Я не сразу приняла Эльдара Айтматова в роли молодого Чингиза Айтматова. Мне казалось, что он скован, зажат. Я хорошо помню Чингиза Айтматова, он был почетным председателем Союза кинематографистов, где я работала. Мне он казался очень эмоциональным человеком. Но потом я присмотрелась к Эльдару в роли молодого Чингиза Торекуловича и поняла, что он точен в образе отца. Мне кажется, что «Саякбай» с каждым годом будет все больше пользоваться любовью народа, люди будут «дорастать» до фильма.

Возвращаясь к видам финансирования. Есть копродукция частных компаний – как, например, фильм «Песнь древа» Айбека Дайырбекова. Его сделали две частные компании – российская и киргизская, у фильма солидный бюджет («Песнь древа» – фильм-мюзикл, основанный на народной киргизской легенде; картина начала свой фестивальный маршрут в России, на Московском международном кинофестивале, также была представлена на МКФ в Пусане, участвовала в основном конкурсе фестиваля «Темные ночи» в Таллине. – Прим. авт.).

Есть еще такая форма, как финансирование на основе государственно-частного партнерства. Это началось благодаря фильму «Курманжан Датка». Это был госзаказ, бюджет картины составлял миллион четыреста тысяч долларов по курсу 2014 года. 4 месяца она прекрасно шла в кинотеатрах и шла бы дальше, если бы не пираты. Полученную в прокате прибыль решили пустить на производство новых фильмов. В Департаменте кинематографии был объявлен конкурс проектов (не просто сценариев, а уже проектных разработок), организован экспертный совет во главе с режиссером Актаном Арымом Кубатом. При этой схеме финансирования нужно представить в департамент подтверждение, что у вас есть и свои деньги. Желательно, чтобы у вас уже было 50% от бюджета. Конечно, бывают случаи, когда после получения госденег выясняется, что в реальности второй половины бюджета у группы нет. И тогда начинают просить еще.

Кадр из фильма Айбека Дайырбекова "Песнь древа"

Вообще, скажу, что точно вижу: сотрудники департамента кинематографии, пусть понемножку, но стараются увеличивать бюджеты на кино. Потому что, конечно, ставки в нашем кинопроизводстве неприлично маленькие. Например, актер получает 500 сомов (чуть больше $7) за смену, плюс надбавка 500 сомов – если ты народный артист. Репетиционные даже не предполагаются. Но тем не менее государственные деньги – гарантированные. Если вас запускают на «Кыргызфильме», вы фильм снимете.

– Кто на «Кыргызфильме» определяет, кого запускать, а кого нет?

– Главный редактор (сейчас это драматург Баян Сарыгулов) плюс худсовет. По-настоящему деньги стали поступать на «Кыргызфильм» только в 2001 году. Когда режиссер Дооронбек Садырбаев, режиссер студии «Кыргызтелефильм», стал депутатом, когда сложилась инициативная группа в Госкино, они разработали Закон о кино и пробили его через своего коллегу-депутата. В 2001 году, когда киргизскому кино исполнилось 60 лет, Закон о кино был подписан Аскаром Акаевым. Благодаря этому пусть небольшие, но регулярные деньги на кино стали выделяться. Первым фильмом, снятым в основном на государственные средства, стал фильм Эрнеста Абдыжапарова «Сельская управа».

– А как поживает самопальное, «коммерческое» кино, которое в Узбекистане называют «хон-тохта»?

– Оно неистребимо… Когда оно появилось, я была в ужасе от качества этого кино. Моя подруга меня успокаивала: «когда-нибудь количество перейдет в качество». Но я никогда в это не верила и, как оказалось, была права. Это кино приносит производителям быстрый доход. 5 тысяч долларов на фильм в таком производстве считается хорошим бюджетом. Делают подобные фильмы за месяц. Страна у нас маленькая, зрителей немного: чтобы фильм окупился и принес доход, бюджет производства по определению не должен быть большим. Режиссеры таких фильмов в лучшем случае проходят серию мастер-классов у Эрнеста Абдыжапарова, Темира Бирназарова. А кто-то ничего не проходит.

– Кстати, этот бум желающих снимать кино не спадает? Несколько лет назад мы уже смеялись: Кыргызстан – страна, в которой каждый третий хочет быть режиссером. Сложились ли какие-нибудь новые серьезные киношколы?

– Есть Кыргызско-турецкий университет «Манас», в котором на факультете коммуникаций действует отделение радио, телевидения и кино, там учат на режиссеров. Там есть все условия, так как Турция финансирует университет. Студенты учатся пять лет, есть минимальные необходимые технические ресурсы для съемок учебных работ. Плюс там есть факультет искусств, где учат на актеров. Работает Кыргызский государственный университет культуры и искусства имени Бюбюсары Бейшеналиевой (бывший Институт искусств), там есть кафедра кино и кафедра телевидения и документального кино. Там учат и на режиссеров, и на операторов, и на звукооператоров, на актеров (есть русскоязычные курсы, есть киргизоязычные). В Американском университете в Центральной Азии открылся факультет кино, телевидения и визуальных искусств. Это учебное заведение, где все – по высшему разряду, у них даже построен свой кампус.

– А традиции отправлять целые курсы на обучение во ВГИК за государственные деньги, как в Казахстане, нет?

– Нет. Несколько киргизских ребят учатся во ВГИКе, но государство тут ни при чем. Есть выпускница Сеульской академии, есть – Лондонской, кто-то учится в киношколе при Нью-Йоркском университете, есть выпускник киношколы в Лос-Анджелесе. Но это все частные случаи, люди туда поступили сами. Продвинутые, активные ребята сами находят гранты.

– Со стороны кажется, что в Кыргызстане очень много кинофестивалей. Это так?

– Не так уж много. Конечно, нам необходим большой фестиваль, мы мечтаем его проводить. Но пока есть несколько небольших. Я перечислю. «Кыргызстан – страна короткометражных фильмов», к участию в нем принимаются фильмы из стран постсоветского пространства. Форум молодого кино «Умут» – тот же географический охват. Фестиваль правозащитных фильмов «Бир Дуйно» (тут могут быть фильмы из любых стран мира). Есть Кинофорум женщин-режиссеров, там показываются фильмы из стран Центральной Азии. Мы начали сотрудничать с фестивалем польского кино «Висла», они захотели проводить у нас «эхо» своего киносмотра. Проходят недели кино разных стран. Мы также проводим за рубежом Недели кино Кыргызстана. В этом году было несколько ретроспектив фильмов — экранизаций произведений Айтматова – в том числе на ММКФ. Там, кстати, фильм «Белый пароход» 1976 года увидел впервые молодой критик Гордей Петрик и «заболел» киргизским кино: устроил осенью ретроспективу киргизских фильмов разных лет в кинотеатрах сети «Москино».

– Есть ли какие-то мысли, инициативы по поводу регулярного легального показа национального кино в местах массового проживания киргизов в России?

– Стратегии как таковой нет. Но вот фильм «Курманжан Датка» показали везде, где живут киргизы. Мигранты приходили смотреть этот фильм после тяжелого рабочего дня, сначала прослушивали гимн стоя.

– Кто это организовывал?

– Сами производители фильма. Они изначально вели массированную рекламную кампанию, и на показы фильма запросы поступали отовсюду. Знаю, что режиссер Руслан Акун хорошо просчитывает судьбу фильма, у него продюсер с американским образованием – Нурбек Айбашов. Например, их фильм «В поисках мамы» стал лидером проката в Казахстане. Там один из трех главных героев – красавец-казах.

– Как вы думаете, покажут ли в Казахстане фестивальный хит Темира Бирназарова «Ночная авария»?

– В прокате – нет. Я знаю, что эту картину взяли в прокат в Китае, Польше, Эстонии. То есть студия «Кыргызфильм» хоть какую-то прибыль с нее получила. Сейчас Бирназаров запускается с новым фильмом. Потихоньку начинает работать система, при которой авторские картины приносят студии какую-то отдачу.

– Какие меры, по-вашему, позволят улучшить ситуацию в национальном кино?

– Нужно квотировать показ «коммерческого», самопального кино. Лучше оно не становится. К сожалению, запретить его нельзя, значит, нужно хотя бы ограничивать. Прокатчики рассказывают, что и на эти картины люди ходят очень по-разному. Не на все кидаются. Бывает, из Оша картина просто кошмарная, а на нее вдруг валом валят. При этом последняя картина того же Руслана Акуна не имела прокатного успеха.

– В чем, по-вашему, вред такого рода кино?

– Оно играет на низменных инстинктах людей. Снято на таком уровне… Да это вообще не кино! Оно не подлежит никакой критике. Смотреть это «кино» – все равно что пить вредный напиток с красителем под видом чая.

– Хорошо, ну вот не станет таких фильмов. А пойдут люди на прекрасное, высокое авторское кино? Например, мне казалось, что «Песнь древа» – потенциальный народный хит, но, как мне рассказывали, он не принес бешеного дохода.

– Наша проблема в том, что у нас нет рынка. Страна маленькая. Надо это понимать, принимая решение вложиться в картину. По нашим меркам бюджет «Песни древа» огромен, только на кыргызстанском прокате его никогда не отбить.

– Но этот фильм можно считать примером качественного кино для широкого зрителя?

– Конечно. Это замечательный музыкальный фильм, тема которого близка и понятна всем кыргызстанцам. Просто у нас нет достаточной аудитории на все многочисленные культурные события. У многих элементарно сил не остается на культурный досуг. Люди заняты выживанием. Но поверьте, с «Песнью древа» будет то же, что в свое время с фильмом «Небо нашего детства» Толомуша Океева. Когда в 1967 году пошли первые показы картины, в зале сидело по 5-6 человек. А сейчас это всенародно любимая классика. Когда попадаешь на фильм по телевизору, не можешь оторваться. Люди доросли до этой картины!

В Бишкеке есть кинотеатр «Ала-тоо», там директор – большая умница. Она некоторые картины авторские очень подолгу держит в прокате, даже если на них ходят один-два человека. Например, с «Ночной аварией» был случай. Картина получила на очередном фестивале приз. Об этом уже не в первый раз сообщили в прессе, и в кинотеатр пришел человек, сказал, что ему очень хочется посмотреть фильм. И директор кинотеатра ответила ему: «Приходите завтра утром, я вам покажу фильм». И он один сидел в зале, смотрел фильм. Есть у нас директора, готовые на подвиги ради жизни картины!