Победы подрывника Каримова

Узбекистан приступил к разминированию границы с Таджикистаном. Этого события в Таджикистане ждали долгих 19 лет — с тех пор, как бывший президент Узбекистана Ислам Каримов приказал установить вдоль границ с соседями противопехотные мины. Объяснялось это необходимостью пресечь попытки перехода на территорию Узбекистана экстремистов, террористов и наркодельцов.

В феврале 1999 года в Ташкенте прогремели взрывы. Власти посчитали, что они были организованы религиозными экстремистскими группировками, которые для этой цели якобы проникли в Ташкент через территорию Таджикистана и Киргизии. После взрывов руководство Узбекистана приняло жесткое решение, которое впоследствии дало совсем не тот результат, на который было рассчитано. За все последующие годы на минах не подорвался ни один террорист или контрабандист, жертвами минной войны стали только мирные жители — простые земледельцы и пастухи, женщины и дети.

Новый президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев восстановил добрососедские отношения с Таджикистаном и начал налаживать политические, экономические и гуманитарные контакты между странами. Мины вдоль границ остаются, пожалуй, последним пережитком ледникового периода взаимной вражды. Но вскоре и это пройдет.

По данным пресс-центра Главного управления погранвойск Госкомитета национальной безопасности (ГКНБ) Таджикистана, разминирование началось на участке, соседствующем с Пенджикентским районом северного Таджикистана. До этого была проведена подготовительная работа: Узбекистан впервые предоставил таджикской стороне карты минных полей на общей границе. Стороны создали совместную группу из числа представителей органов госбезопасности, министерств обороны. Узбекским саперам помогают коллеги из Национального минного центра Таджикистана. Согласно достигнутой договоренности Узбекистан обязался обезвредить все противопехотные мины вдоль линии узбекско-таджикской границы до конца 2019 года.

«За прошедшие годы в результате стихийных бедствий и природных катаклизмов, произошедших в районе установки мин, места нахождения мин частично изменились, что вызывает определенные трудности. Однако важен тот факт, что работа началась и продвигается вперед», – отметил начальник пресс-центра погранвойск ГКНБ Таджикистана Мухаммаджон Улугходжаев.

«Фергана» собрала рассказы жителей Таджикистана, ставших жертвами этой необъявленной минной войны.

«Она должна была пойти в шестой класс»

В селе Заркух джамоата (сельской управы) Хонобод Исфаринского района вместе с дочерью Гульшодой проживает 56-летняя Муджиба Ходжиева. Свою вторую дочь Гульпари она потеряла 18 лет назад, но при воспоминании о том роковом дне женщину до сих пор охватывает отчаяние.

– Времена тогда были тяжелые. Не было даже чем разжечь танур (глиняная печь, в которой пекут лепешки. – Прим. «Ферганы»), — рассказывает Муджиба. — Это случилось 29 августа 2000 года. Близилось начало учебного года, надо было запасти хоть немного хвороста, потому что, когда начинается школа, времени для сбора хвороста обычно уже нет. Мы с соседями договорились пойти в горы. Всего нас было шестеро: я, две моих дочки – 13-летняя Гульпари и 10-летняя Гульшода, наша соседка с 12-летней дочкой и еще одна соседка. Мы прошли через сад, который принадлежал нашему односельчанину Идрисхону. За садом шла разрушенная селем асфальтовая дорога. Никаких предупреждающих знаков, обозначающих минные поля, там не было. Мы хотели перейти эту дорогу и пройти чуть дальше. Но тут моя младшая дочка Гульшода напоролась на колючку. Мы остановились на минутку, чтобы удалить колючку. В это время моя старшая дочка Гульпари и соседки обогнали нас и пошли вперед. Внезапно раздался громкий взрыв. Рядом с нами засвистели осколки. Один из них пробил мне грудь, и из раны потекла кровь. Теряя сознание, я сняла галошу и попыталась кое-как зажать ею рану, а сама звала дочерей. Потом лишилась чувств и не помню, что было дальше. Восемь дней врачи боролись за мою жизнь, я перенесла несколько операций. Едва придя в сознание, сразу спросила: «Где Гульпари и Гульшода?» Ко мне привели Гульшоду, а свою Гульпари я больше так и не увидела... Потом мне рассказали, что после взрыва односельчане вызвали скорую, но все было зря: Гульпари погибла вместе с соседками от взрыва мины. Она должна была пойти в шестой класс...

После долгого лечения Муджиба Ходжиева в 2003 году вышла на пенсию. Ей дали вторую группу инвалидности. Теперь, по словам Муджибы, она вынуждена каждый год проходить комиссию, чтобы подтверждать свою инвалидность. Лечение в основном платное. Женщина страдает от постоянных головных болей, у нее проблемы с печенью и селезенкой. Во рту не осталось ни одного здорового зуба, но денег на протезы нет — пенсия у Муджибы всего 114 сомони (около $12).

Муджиба Ходжиева с дочерью Гульшодой

В тот злосчастный день пострадала и 11-летняя Гульшода Ходжиева – вторая дочка Муджибы. Она долго лечилась в Таджикистане и в России. Ее тоже не оставляют головные боли и боли в левой руке, прооперированной после осколочного ранения. Гульшода выросла, у нее двое маленьких детей. Живет в отцовском доме, занимается домашним хозяйством. Ей хотелось бы иметь свой дом или квартиру и устроиться на работу, но работы в селе нет.

– В 2014 году я написала заявление на имя главы города Исфары с просьбой выделить мне земельный участок для строительства жилья. Мое заявление переадресовали в джамоат Хонобод для рассмотрения. Однако воз и ныне там — мне даже ответа не дали, – говорит Гульшода.

Всадники проскакали мимо

Многие жители таджикского приграничья подрывались на минах, когда выходили пасти скотину. Жительница села Пунук Аштского района Одинамох Хакимова вспоминает, как 10 сентября 2000 года они вместе с подругой Мавсумой отправились пасти скот на знакомое с детства пастбище Джаркишлак. Одинамох тогда было 20, а Мавсуме — 16 лет. Девушки даже не догадывались, что земля там уже заминирована. Первой жертвой мины стала овца, шедшая впереди стада. Минные осколки посекли Одинамох руки и ноги.

– Я помню, как страшно закричала Мавсума: «Мама, мама!» – вспоминает Одинамох. – А потом она затихла. Сначала я надеялась, что Мавсума просто потеряла сознание и через некоторое время придет в себя. Однако я ошиблась, Мавсумы уже не было в живых. Тогда я стала кричать во весь голос: «Помогите!» Спустя некоторое время появилось двое всадников. На смеси таджикского и узбекского я пыталась объяснить им, что случилось. Однако они так ничего и не предприняли и поскакали своей дорогой. До глубокой ночи я сидела рядом с Мавсумой, рыдала, кричала, звала на помощь. И вдруг издалека донесся голос: «Одинамох! Мавсума!» В ответ я смогла только прохрипеть, что я здесь...

Три месяца потом я лежала в больнице. Перенесла несколько операций, затем долго восстанавливалась дома. Как минимум еще полгода после этого не могла заниматься даже самым легким физическим трудом, заново училась ходить. Моей семье пришлось тяжело в то время. С тех пор прошло 18 лет, однако боли в руках и ногах до сих пор мучают меня. Но сильнее физической боли терзает меня душевная боль, когда я вспоминаю тот страшный день, когда погибла моя молодая подруга, — говорит женщина.

Одинамох Хакимова

Паспорт «на память»

Мины на таджикско-узбекской границе были установлены именно в тех местах, где пролегали исхоженные людьми тропы. Пострадавшие не знали, что эти тропинки, ранее безопасные, теперь заминированы, и они подвергают свою жизнь смертельному риску.

Так, 28 октября 2002 года при переходе границы вдоль Большого ферганского канала, расположенного недалеко от КПП «Андархан» Бешарикского района Ферганской области Узбекистана, подорвался на противопехотной мине житель Канибадама — 27-летний Ихтиёр Акрамов. Весной 2002 года Ихтиёр вместе с другими земляками решил поехать на заработки в Россию. Сопровождающая группу женщина обещала трудоустроить их всех в Самаре. Однако в России она «кинула» мигрантов. Ихтиёру не повезло в чужом городе, заработать он так и не смог и решил вернуться домой. Но на поезд денег не было, и он четыре месяца добирался до Коканда — где пешком, где автостопом, где зайцем на электричках. Позади остались почти четыре тысячи километров, до родного Канибадама было рукой подать – каких-то пятьдесят километров. Однако в Коканде Ихтиёр попал в руки милиционеров. Они заявили, что Ихтиёр нарушил госграницу, и забрали паспорт. Правда, пообещали вернуть, если он принесет им 500 российских рублей.

– Мне пришлось оставить им паспорт и наудачу отправиться в Канибадам. Пешком я добрался до села Савуртеппа. Наступила ночь. На КПП «Андархан» пограничники не пропустили меня без паспорта. Местные жители посоветовали переходить границу через объездную дорогу. Вокруг не было никаких опознавательных знаков. Не было и колючих проволок или заборов. Земля была обычная, грунтовая. Я пошел в обход и вдруг раздался грохот и полыхнуло пламя – это подо мной разорвалась противопехотная мина. Я потерял сознание. Когда очнулся, почувствовал жжение в области живота. Превозмогая боль, ползком добрался до дороги — это уже была граница Таджикистана. Рабочие, ехавшие мимо, подобрали меня и на своей машине доставили до дома, – рассказал Ихтиёр.

Он перенес тяжелую операцию на печени и больше двух недель провел на больничной койке. Его старые родители продали все, пытаясь вернуть сыну здоровье. Сейчас Ихтиёр – инвалид второй группы, а его старый паспорт так и остался «на память» милиционерам из соседней республики.

Ихтиёр Акрамов

Гибнут не только люди

Взрывы мин, в результате которых пострадали ни в чем не повинные люди, стали причиной появления в приграничных районах Таджикистана волонтеров — людей, которые взяли на себя работу по информированию населения о минной опасности. Учительница общеобразовательной школы №4 Исфаринского района 66-летняя Салимахон Мамадова, отдавшая 45 лет воспитанию детей, с 1999 года занимается агитационно-просветительской работой по предотвращению несчастных случаев, связанных с минами. Она записывает историю каждого инцидента, рассказы пострадавших. Вместе со школьниками Салимахон организует культурно-просветительные мероприятия в сельских школах вблизи границы.

– Я хочу, чтобы дети и их родители знали, что даже один неправильный шаг может обернуться трагедией. Я учительница и мать четверых детей, и мне больно сознавать, что гибнут наши сограждане, и видеть искалеченные судьбы детей, – говорит Мамадова.

От взрывов страдают не только люди. Жители Исфаринского района рассказывают, что жертвами противопехотных мин не раз становились, например, стада баранов. Раньше в приграничных районах землю культивировали, выращивая на ней разные сельскохозяйственные культуры. Сейчас сотни гектаров остаются необработанными: люди боятся мин.

Салимахон Мамадова у въезда в село Заркух

Последние жертвы

До последнего времени оставалось неизвестным, в каких именно местах узбекско-таджикской границы протяженностью 1161 километр были установлены противопехотные мины, – Узбекистан отказывался предоставить таджикской стороне карты минных полей. По неофициальным данным, общая площадь минирования составляет 9,5 квадратных километров. Мины были установлены также вдоль границы анклавов Сох и Шахимардан в Баткенской области Кыргызстана. Позже, в 2000-2010 годах, они были обезврежены при участии международных организаций.

– Согласно международным конвенциям страна, которая устанавливает противопехотные мины на границе, обязана предоставлять карты минных полей сопредельному государству. Однако этим правилом руководствуются те страны, которые подписали Оттавскую конвенцию, принятую в 1997 году. К сожалению, Узбекистан не подписывал эту конвенцию, а значит, не брал на себя обязательств предоставлять карты минных полей соседним республикам. При этом, по неофициальным данным, от взрывов противопехотных мин пострадали более 100 граждан самого Узбекистана, — сообщил «Фергане» Музаффар Бободжонов, гражданский активист, который уже много лет занимается изучением вопроса минирования таджикско-узбекской границы.

Таджикистан же как государство, подписавшее Оттавскую конвенцию, еще в 2010 году взял на себя обязательство к 1 апреля 2020 года очистить территорию страны от противопехотных мин. Нужно отметить, что в самом Таджикистане еще со времен гражданской войны 1992-1997 годов остались заминированными участки в северо-восточных районах республики и на границе с Афганистаном. По данным Национального минного центра Таджикистана, за последние 20 лет от взрывов противопехотных мин погибли 374 и получили ранения 485 граждан республики. Из них около 200 человек пострадали от мин, взорвавшихся на линии таджикско-узбекской границы.

В конце октября 2015 года от взрыва противопехотной мины на границе с Узбекистаном погибли двое жителей Пенджикентского района — 28-летний Содик Субхонов и 35-летний Сафарали Тошев. Это был последний подобный случай, о котором сообщили СМИ Таджикистана. Жители региона надеются, что этот инцидент на самом деле станет последним, и взрывы противопехотных мин больше не будут уничтожать ни людей, ни животных, ни добрососедские отношения между странами.

Фото автора